Сибирские огни № 11 - 1972

— Попутным, Капитон Яковлевич. Отправились в Вятку по делам да к вам за­ глянули. Сын вот интересуется вашим предприятием... Иван вспыхнул и укоризненно посмотрел на отца. — Что ж, похвально,— обласкал Ивана взглядом Ушков.— Наше дело заметное. А квасцам и купоросам моим в России равных нет. Я нынче зимой был в Петербурге, к профессору Зинину заходил. Мы с ним еще по Казанскому университету знакомы. Общая любовь у нас была.— улыбнулся он,— химия. Зинин теперь знаменитым уче­ ным стал, а я, можно сказать, одним из первых открыл в России химическое произ­ водство... И все время, пока Ушков водил их по заводу, по низким длинным цехам, про­ питанным едким дурным запахом, следом, как тень, ни на шаг не отставая, ходила огромная темно-серая овчарка. И когда Ушков, остановившись у входа в новый цех, с пафосом рассказывал о своем производстве, собака стояла рядом и снизу вверх смот­ рела на него немигающими, преданными глазами. Ушков вдруг обернулся к Ивану: — Ну как, друг мой, понравилось тебе мое производство? — Понравилось,— смутившись, солгал Иван. На самом деле ничего, кроме жела­ ния поскорее уехать, он не испытывал, а разговоры Ушкова о купоросах и квасцах нагоняли на него тоску. И когда они распрощались наконец с любезным хозяином и поехали, Иван облегченно вздохнул. — У меня голова разболелась от этих запахов,— сказал он, как бы давая понять отцу, какого он мнения и об этом странном визите, и о заводе Ушкова. Отец был гру­ стен и задумчив. — Тебя ничто не интересует,— сказал он с укором.— Как же так можно жить? Иван вздохнул и промолчал. Село Бондюги с химическим заводом Ушкова оста лось позади. Со всех сторон их обступал теперь спокойный, густой бор, с синеющими сквозными просеками, с птичьим пересвистом, с духмяным запахом свежей травы и хвои, с солнечными бликами на сосновых стволах. Могучие корни ребристо выпирали~-из земли, пересекая дорогу, колеса подпрыгивали и грохотали на них. И ни о чем не хо­ телось говорить — смотреть бы и смотреть на пробегающие мимо сосны, неимоверно разросшиеся и вширь и ввысь, или молча свернуть с дороги и войти в таинственную, зовущую глубину леса... В Вятке они пробыли всего один день. Город показался Ивану грязным и раз­ бросанным. Понравился лишь парк с белокаменной ротондой. Иван тут же уселся на траве и начал рисовать. И просидел неизвестно сколько, а когда спохватился, солнце уже стояло низко, и весь парк был иссечен длинными прохладными тенями. Иван за­ спешил, вспомнив, что с отцом они условились встретиться в третьем часу, и теперь отец ждет его, наверное, и злится. Но оказалось, отец тоже задержался и только что пришел. Дела у него складыва­ лись неплохо, он был в хорошем настроении. С восторгом рассказывал об исключитель­ но умном и внимагельном человеке, которому поручено было вести тяжебное дело. Отец назвал имя советника губернского правления — Михаил Евграфович Салтыков. Никому тогда и в голову не приходило, что впоследствии этот скромный губернский чиновник станет одним из величайших русских писателей. А недели через две после начала тяжбы, как ни в чем не бывало, в Елабугу при скакал на трех вороных молодой Ижболдин, явился к Шишкиным и... высватал Ольгу И кончилось дело не судом, а свадьбой. В середине лета, в разгар пахучей сенокосной поры, приехали в Елабугу живо­ писны: высокий, костлявый старик и крупнолицый парень, подвижный и словоохотли­ вый. Но бойкость его как-то не очень вязалась с большими и грустными глазами — парень говорил чго-то веселое, хохотал, откинув лобастую голову, а глаза оставались печальными. Приехали они расписывать иконостас в соборной церкви. И в первый же день, прослышав об их приезде, Иван отправился к Стахеевым, у которых живописцы оста-