Сибирские огни № 11 - 1972

Как раз объяснять он и не умел, не научился убеждать, не привык просить, хотя давно понял, что голым приказом, тем более окриком, ничего не добьешься, что надо и объяснять, и убеждать, и просить. И в Наде вновь шевельнулось сочувствие к нему. Но она, достав сумоч­ ку из стола, поднялась уходить: — Ну что вы насели на .меня, Иван Данилович? Вон человеку де­ лать нечего, а считается на работе. Чем зубы мыть по телефону с кем-то, пускай лучше съездит разок на станцию. Блонский обиделся: — Не тебе судить мою работу! Ты свое дело знай. — Я-то знаю, потому и говорю. — Может, на мое место сядешь? — Хуже бы не стало... Разругались бы, пожалуй, в пух и прах, потому что Блонский с ре­ шительным видом застегнул воротник рубашки и подтянул галстук, но Путов вовремя урезонил их: — Хватит вам, сцепились не из-за чего. Погоди, Надежда, погоди... Диспетчеру платформами заниматься, повагонная отгрузка будет... И доверенность! Доверенность только на тебя оформлена. Ну? Надя стояла уже у двери. Путов смотрел на нее умоляюще. — Не поеду я на этой колымаге! — сказала она.— Всю душу вы­ трясла... Кругом щели, стекла не открываются. — Да, а где же Зуев? —спросил Путов. — Просил кланяться,— ответил Блонский, отвернувшись к окну. — Совсем запустил парень машину. Придется, наверно, снимать. Посидит на ремонте... Ну, вот, Надежда, поедешь, значит, на ЗИЛе. К восьми часам машина будет готова, садись и погоняй. Слышишь, Блонский? Чтобы к восьми часам! Сказано — выполняй,—Путов реши­ тельно поднялся и пошел в свой кабинет, по-стариковски сутулясь в старомодном широком костюме и волоча ноги в тяжелых туфлях на микропористой подошве. В проеме двери он обернулся: —Надежда, мы договорились. Надо, понимаешь. Надя спустилась в гараж, пустой и прохладный. Душевая распола­ галась под лестницей. Чистый цементный пол устилали деревянные ре­ шетки. Надя сбросила босоножки. Влажное дерево решеток ласково холодило подошвы ног. С этого холодка, который постепенно проникал в тело, сгоняя с него липкий жар, и начинался рабочий душ. Исподволь возникало предрасположение к раздумчивой медлительности, когда каждое движение наполняется смыслом, каждая мысль приобретает завершенность. Не только пыль смывалась под душем. Обмывалась усталость, становилась легкой и светлой, так что приятно было держать ее в себе. В плотных струйках воды, в ее шуме и запахе бесследно растворялась досада, накопившаяся за день от изнурительного ожидания на станции и плоских острот Блонского, от грубоватого заискивания начальника цеха и своей несдержанности, от Сергея и Вани Зуева... А на дно души оседала еще одна крупица чистого доброго чувства, которое непости­ жимым образом воздействовало на сознание, так что оно наподобие ло­ катора или иного подобного устройства вылавливало из внешнего ми­ ра и фиксировало радость в печали, значимость в мелочах. Домой Надя ехала в новеньком автобусе ЛиАЗ. Выбоины и неров­ ности дороги гасились под днищем чуткими рессорами. Навстречу то­ же попадались такие автобусы —ликинские и львовские, отличающие­ ся бережным и плавным ходом, и Наде приятно было между прочим по­ думать, что их все больше появляется на улицах города.