Сибирские огни № 11 - 1972

линия, а обширная пограничная зона, в ко­ торой живут гибриды нескольких жанров, о принадлежности которых к искусству или к науке можно почти с равным правом ска­ зать и «да», и «нет». Гибриды существуют, не испрашивая у литературоведов лицен­ зий, в которых заодно был бы указан ре­ цепт, пропорции смешиваемых жанровых признаков. Сказанное в полной мере адресуется и к некоторым п]$оизведениям популяризаторов науки. Хочу здесь выделить безусловно одаренного и ., эрудированного автора — Владимира Орлова. Этот популяризатор науки иногда успешно вторгается в худо­ жественную литературу. Вл. Орлова, безусловно, влекут к себе репортажи, которые при удаче могут, как известно, вырасти в художественные очер­ ки, Он предается философским размыш­ лениям по поводу прогресса науки и техни­ ки, прибегая к художественным, литератур­ ным образам, а ведь в этом часто выража­ ется суть эссе. В журнале «Знамя» Орлов опубликовал «Образы автоматизации» с подзаголовком, звучащим чуть иронично: «Философские репортажи». Подчас в замет­ ках нашего популяризатора науки встреча­ ешь даже намек на лирику (именно на лирику, а не на пафос!), и тогда в центре повествования оказывается сам автор, об очередном чуде техники мы узнаем ч е р е з е г о в о с п р и я т и е . Наконец, Орлов вла­ деет образной речью, язык его насыщен метафорами. Правда, все названные элементы подлин­ ного очерка или эссе живут в большинстве произведений Вл. Орлова короткой жизнью: трибуной скоро овладевает популяризатор науки, если не газетчик. Голос Орлова-ху- дожника звучит пока робко, несвободно, неорганично. Он как-то не может доверить­ ся эссе, содержание которого никогда пол­ ностью не исчерпывается прямой информа­ цией о науке. Часто автору недостает вку­ са, и тогда робость художника оборачивает­ ся газетной крикливостью. В этих случаях очерки Вл. Орлова начинают пестреть брос­ кими, отнюдь необязательными и несамо­ бытными метафорами, привычными газетны­ ми оборотами,— а ведь они, как любые шаблоны, абсолютно противопоказаны ис­ кусству эссе. Я перечитал несколько газетных очерков Вл. Орлова — в свое время они запомни­ лись, видимо, как яркие пятна посреди га­ зетного листа, часто заполняемого безлич­ ной информацией, перемежаемой стандарт­ ными восторгами репортеров. «Паломниче­ ство к Венере» — очерк, рассказывавший об огромном событии в космическом экспери­ менте («Венера-7» прошла сквозь атмосфе­ ру Венеры, подавая информацию из самого пекла). Этот очерк наделен, мне кажется, утрированными недостатками, тогда как безусловные достоинства вроде бы стыдли­ во укрыты от читателей. Этот — если обра­ титься к старой газетной рубрике — фелье­ тон напечатан был п о с л е многих заме­ ток, репортажей и статей, посвященных «Венере-7». А между тем содержит скром­ ную, в основном, информацию, безудержно разукрашенную всяческими словесными изо­ щрениями и необязательными, в сущности, литературными ассоциациями. Приведу примеры этой словесной росписи подлинно величественного события. Тут и космичес­ кий марафон длиной в десятки миллионов километров; и магическое зеркало, которое подносили к лику таинственной звезды прежние ракеты, наблюдавшие Венеру с расстояния, хотя бы и близкого; и туман­ ная вуаль загадочной венерианской атмос­ феры, которую 200 лет назад первым (?) разглядел Ломоносов. Нашлось неплохое, но в общем-то и неглубокое, обозначение полетов на луну как р а з м и н к и перед вторжением в атмосферу свободного небес­ ного тела вселенной — Венеры. Затем ав­ тор свидетельствует, что он сам наблюдал, как в мастерских космического центра де­ вушки-работницы кроили торжественно и трепетно, будто подвенечное платье, первый венерианский парашют. Целый столбец га­ зетного подвала отдан так и напрашиваю­ щейся ассоциации (однажды уже возник­ шей в тексте): «Венера-7» — «Венера Ми­ лосская». На этот раз автор подробно пересказывает Глеба Успенского: нетленная красота античной скульптуры помогла нрав­ ственно выпрямиться герою рассказа, кото­ рый охарактеризован Вл. Орловым как маленький человек дореволюционной Рос­ сии, угнетенный и приниженный эксплуата­ торским строем. Далее, согласно всем правилам риторики, автор ведет читателя к эффектной концовке своего фельетона: «Ге­ рой Глеба Успенского увидел в гениальном античном образе бесконечные перспективы человеческого совершенствования; античный скульптор совершил бессмертный подвиг в постижении человеческого естества; теперь коллективы и ученые страны социализма, создав космическую каравеллу «Венера-7», совершили подвиг в постижении мирозда­ ния. Это они пригласили человечество к паломничеству на Венеру». Думаю, читателя , покоробит от такого тривиального хода мысли газетчика. Спрашивается: зачем же я выбрал у Орло­ ва, который иногда поднимается в популя­ ризации науки к граням эссеистского искус­ ства, именно этот газетный фельетон? Как ни странно, в этом самом очерке, напе­ чатанном в газете, я нахожу несколько необыкновенных наблюдений, интересных мыслей, впечатляющих образов. Какому литератору, обладающему к тому же фун­ даментальным техническим образованием, дано еще вести репортаж из центра косми­ ческих исследований? Владимир Орлов присутствовал при запуске всех трех «Ве­ нер», ему разрешали знакомиться с подго­ товительными работами. Орлову веришь, когда он рассказывает, что в памяти его не изгладится образ чудовищного автоклава, врытого в землю, в котором велись предва­ рительные испытания. В этом адском котле