Сибирские огни № 11 - 1972

та... в городе Барнауле при Барнаульском Горном училище имеется вакансия рисоваль­ ного учителя. А как я имею желание поступить на оное место, то представляю при сем данное мне о знании моем от профессора оной Академии Коллежского Советника и Ка­ валера Егорова свидетельство, покорнейше прошу Правление... Академии художеств отнестись в Кабинет об определении меня на вышеуказанную вакансию. К сему проше­ нию художник 14-го класса Михаил Иванов сын Мягков руку приложил» *. Определением Правления Академии от 5 марта 1829 года Мягков был рекомендо­ ван Кабинету на должность «рисовального» учителя и через два месяца определен на службу в Колывано-Воскресенекие заводы. Михаил Иванович Мягков родился в 1799 году в семье крепостного крестьянина Новгородской губернии. Пятнадцати лет он попал в Петербург и при содействии князя Ф. С. Голицына в 1814 году был принят в число вольноприходящих учеников Академии художеств. Два года в Академии Мягков учился еще крепостным, но, с помощью того же Голицына, был освобожден от крепостной неволи. 17 декабря 1817 года Мягков по­ лучил отпускную. В Академии он учился у академика Алексея Егорова по классу исто­ рической живописи. В 1817 по «портретному экзамену» за рисунок с натуры был удо­ стоен серебряной медали второго достоинства, а через год, 13 декабря 1818 года, за успехи ему был вручен аттестат второй степени на звание художника 14-го класса. После выхода из Академии до 1829 года Мягков живет и работает в Петербурге, выполняя казенные и частные заказы под руководством Егорова, который в сентябре 1823 года представляет на Совет Академии картину своего ученика «Самсон, предавае­ мый Делидою» на звание назначенного в академики, но безуспешно. Тогда Мягков по­ дает прошение на вакантное место учителя рисования при Академии художеств, в чем ему было также отказано. Когда появилась возможность занять место рисовального учителя в Барнаульском Горном училище, он осуществил свое желание «обучать других упомянутому искусству». Занимаясь педагогической деятельностью в Барнауле, художник не мог оставаться равнодушным к окружающей природе, среде, людям. Горные пейзажи, быт, типы алтай­ цев захватывают художника, и он без промедления приступает к выполнению прислан­ ной ему в Барнаул программы на звание академика. С большим вдохновением он соби­ рает материал для будущей картины, пишет этюды коренного населения Алтая, их быто­ вую утварь, костюмы, наблюдает и изучает быт. Менее чем за три года он заканчивает программную картину «Сцена из семейной жизни сибирских дикарей» (1833) с изображе­ нием человеческих фигур почти в натуральную величину. О своей работе Мягков писал в Совет Академии художеств при отправке ее в Петербург: «Удостоин будучи Советом Императорской Академии художеств в кандидаты звания академика, получив для оного программу написать сцену сибирских дикарей, я, избрав предметом сей в окружности Телецкого озера кочующих народов, под названием Куландинских татар (очевидно, Ку- лундинских.— В. Т.), в точности представил быт и характер сих народов, с полным усердием окончил оную программу, которую при сем имею честь почетному Совету представить на его благорассмотрение. 1 августа 1833 года»2. В конце сентября этого же года решением Совета Академии по большинству баллов за исполненную картину он был избран в академики. На переднем плане холста Мягков показал очаг с едва тлеющими двумя березо­ выми поленьями. Перед очагом двое алтайцев. Справа — сам хозяин, докуривающий трубку с длинным мундштуком. Он почти полуобнажен, лишь на правое плечо, в виде сари, наброшен овчинный полушубок, на поясе — охотничий нож. В своей картине Мягков показал типичные образы двух представителей алтайской народности, глубоко эмоциональные и выразительные. Волевое нестарое лицо алтайца спокойно, с чуть заметной улыбкой на губах, задумчиво. Взгляд устремлен на жену. Си­ дя у своего очага, он ведет с ней деловой разговор. Образ алтайки красив, женственен, обаятелен. «Мадонна» Мягкова располагает к себе зрителя мягкими линиями форм лица, плеч, обнаженной груди. Сияя румянцем, она полностью поглощена кормлением ребенка. Здесь художник проявляет интерес к пла­ стической характеристике алтайки, выдвигает ее целиком на передний план, рядом с мужем, изображая почти в натуральную величину. Главное внимание автор уделяет выявлению объемной формы. Во внутренней связи матери с ребенком он ищет нацио­ нальный идеал женской красоты: полный и мягкий овал лица с высоким лбом, обрам­ ленный темными волосами, чуть раскосые глаза, прямой нос, припухлые женственные губы и чуть тяжеловатый подбородок... Мягков впервые в изобразительном искусстве Сибири первой половины XIX века раскрывает новые возможности в изображении простых людей алтайской национально­ сти. С глубокой проникновенностью характеризует он их быт, отнюдь не подчеркивая грубости их нравов или, наоборот, обезличивания их быта изображением случайных сцен. Художник показал себя достойным учеником Алексея Егорова. Хорошее знание основ рисунка и анатомии, чистота и благородство чувств проявились в этом холсте1 1 ЦГИА, ф. 789, оп. 1, ч., 11, 1814, д. 873, л. 14. ! ЦГИА. ф. 789, оп. 1, ч. II. 1833, д. 1752. л. 2.