Сибирские огни № 11 - 1972

— Долга перед кем? — бросили ему через стол. Шишкин хотел сказать, что та­ лант художника принадлежит не только самому художнику и он не вправе распоря­ жаться им как личной собственностью, но его опередили. — Прежде всего перед своей совестью,— услышал он и удивленно повернулся.— Я очень хорошо понимаю Ивана Ивановича и согласна с ним. Женщине на вид было немногим больше двадцати, и говорила она так, словно- давным-давно знает Шишкина. А он ее видел впервые. Она перехватила его взгляд а улыбнулась. Ивана Ивановича поразило ее лицо, красивое и женственное и в то же-' время необычайно умное и строгое, сочетание столь редкое, что он готов был по­ клясться — такую женщину встречает впервые. Должно быть, она художница, поду­ мал он, хотя в равной степени она могла и не быть художницей Но интуиция Шиш­ кина не подвела — Ольга Антоновна Лагода оказалась художницей, одной из первых.1 тридцати женщин, принятых в Академию. Весь этот вечер они уже не отходили друг от друга, успели о многом перегово­ рить, быстро подружились, насколько это было возможно между зрелым и полным сил художником и молодой женщиной, мечтающей посвятить себя живописи. Следующее лето они провели вместе, в чудесных окрестностях Сиверской! ; ' ' Ольга Антоновна была влюблена в Шишкина, восхищалась его этюдами, в кото­ рых более всего поражала ее законченность и совершенство письма —Шишкин не тер-' пел небрежности и недоработанности ни в чем, даже в этюдах, многие из Которых оставляют впечатление вполне завершенных картин. Сама Ольга Лагода была чудес­ ным рисовальщиком, тонким лириком и многое, конечно, переняла от своего маститого учителя. «Мне кажется, никогда и никого я так не понимала, как Ивана Ивановича, и никто меня не понимал, как Иван Иванович,— признавалась она сестре Виктории.— Гармония чувств и мыслей... Боже мой, я кажется с ума сойду, так удивительно все складывается!.. Мне даже страшно временами бывает: ведь не может же быть всегда так хорошо, как сейчас». Она перестала посещать академические классы — зачем, разве Академия сможет заменить уроки такого превосходного мастера, как Шишкин? Иван Иванович любил бывать в доме Лагоды. Все в этом доме напоминало о еще недавнем, казалось, присутствии самого хозяина, отца Ольги, Антона Ивановича Ла­ годы, и его близких друзей—-Тараса Шевченко, Василия Штернберга' и Аполлона Мокрицкого. На стене, у рояля, висел акварельный портрет Антона Ивановича, испол­ ненный Тарасом Шевченко, еще один рисунок, набросок Брюллова. Стопка партитур на столе... Мокрицкий рассказывал когда-то Шишкину о Штернберге и Шевченко, о счаст­ ливых временах, когда они посещали мастерскую великого Карла, и о том, как бд1 пажды в мастерскую приехал Пушкин... Как все-таки удивительно переплетаются пути и судьбы человеческие. Спустя год Шишкин делает Ольге Антоновне предложен-йе. Она колеблется некоторое в р е м я ,1 говорит, что, может быть, пусть все остается так, как есть. — Так не может оставаться,— возражает Иван Иванович.— Вас, наверное, сму­ щает, что я не один... — Да и это,— поспешно говорит Ольга Антоновна.— Только постарайтесь, ради бо­ га, понять меня правильно. Просто я боюсь испортить девочке жизнь, она ведь уже большая. . . . . . . — Но Лида в вас влюблена, вы же знаете. > Наконец, они приходят к согласию, и Ольга Антоновна переезжает на Васйльев- СКИЙ остров. . Ивана Ивановича теперь не узнать — он бодр, оживлен, общителен, дом ёгб снсь ва наполняется шумом и весельем. Вечерами, как давно уже не было, собираются друзья, художники, Ольга Антоновна не просто хозяйка, а умным и находчивый со­ беседник, она в центре внимания, красивая, обаятельная и остроумная. Вечера, как правило, кончаются музыкой и песнями. Ольга Антоновна садится за рояль, играет что-нибудь «для души», а Шишкин изображает безголосого итальянского тенора или