Сибирские огни № 11 - 1972

— Кому выгода? — споог.ил кто-то из сидевших за столом, и Шишкин ответил, ничуть не задумываясь: — Нам, художникам, прежде всего. Передвижные выставки — это насколько ши­ ре открываются двери перед нашими картинами! Их увидят не только в Петербурге, но и в других городах России. А разве не ради этого мы работаем? Мы не должны отказываться от того, что дает нам гораздо больше перспектив... — О перспективах пока рано говорить,— заметил Лемох,— еще неизвестно, что из этого выйдет. -V Карл Викентьевич,— не выдержал Крамской, как бы укоряюще и в то же время с доброжелательной улыбкой поглядывая на Лемоха,— неужто вы сомневаетесь в успехе? — Не в том дело,— обиженно возразил Лемох,— в принципе я за, но примите во внимание и мои сомнения. — Принимаем,— засмеялся Крамской.— Друзья мои, мы говорим о передвижных выставках как о чем-то невиданном. А между тем у нас есть кое-какой опыт в этом направлении... Вспомните-ка нашу артельную выставку в Нижнем Новгороде в шесть­ десят пятом году. Боялись мы сперва, что ярмарка неподходящее место для выставки, что провинциальная публика не приучена смотреть картины? Боялись да еще как! А что вышло? Мы боялись, а публика не испугалась и пошла смотреть наши карти­ ны... Я и по сей день не могу забыть, сколько горячих разговоров происходило подле «Тайной вечери» Николая Николаевича...— Крамской отыскал глазами Ге и приба­ вил: — Было ведь начало, замечательное начало! Чего ж мы опасаемся теперь? — Собственной смелости,— сказал Шишкин.— Еще бы! Такое беспокойство — отправлять свои картины куда-то за тридевять земель... Как будто кроме Петербурга и нет России. А ведь когда мы едем за границу, там не говорят: вот художник-пе­ тербуржец или москвич, а говорят: это художник из России. Разговор затягивался. Крамской к концу вечера выглядел усталым и озабоченно твердил: — Друзья мои, Иван Иванович прав: пора говорить от имени России во весь голос. Мы ушли в свое время из-под влияния косного академизма, тем самым осво­ бодив индивидуальность художника. Но теперь нас подстерегает другая, не менее серьезная опасность — индивидуализм. Крамской говорил негромко, убежденно, порой насмешливо и даже язвительно, подкрепляя слова и мысли скупыми энергичными жестами; он как-то незаметно завла­ девал вниманием собеседника и склонял его на свою сторону. Дверь квартиры Крам­ ских в ту пору не закрывалась — тут завсегдатаями были Шишкин, Васильев, Савиц­ кий, Якоби, Репин... И самовар «артельный», благодаря добрейшей Софье Николаевне, жене Крамского, не переставая кипел... Лет шесть назад Крамской написал портрет жены с книгой в руках, портрет получился превосходным, и Якоби, однажды, когда Софья Николаевна изящно и ловко расставляла на столе чашки, хитро заметил: — А знаете, Крамской, отчего портрет получился у вас удачным? Вовсе не от вашего таланта, а благодаря очаровательной Софье Николаевне... Разве я не прав? Якоби поддержали. Поднялся шум, смех. А Софья Николаевна, краснея, как дев­ чонка, только отмахивалась. * Засиживались иногда до глубокой ночи. Говорили о неотложных задачах искус­ ства, горячо восприняли и обсуждали теперь на все лады идею об учреждении пе­ редвижных выставок, говорили и спорили о новых картинах. Шишкин в то лето за­ кончил большое полотно «Полдень. В окрестностях Москвы», и художники восторжен­ но о ней отзывались. Шишкин чувствовал себя именинником. Но говорили не только о новых картинах, нередко возникали споры о только что вышедших книгах, статьях, опубликованных в газетах и журналах. Многие статьи в это время звучали как отголосок совсем недавних жутцих событий — гражданской казни Чернышевского и казни Каракозова, поднявшего руку на самого царя... Черны