Сибирские огни № 11 - 1972

Рисунки, небольшие этюды, пейзажные наброски, ими, казалось, заполнена была вся крохотная комнатка от пола до потолка. Шишкин с интересом разглядывал их, а Васильев стоял рядом с видом постороннего, равнодушного человека, но кто бы знал, что творилось у него в эту минуту в душе! Шишкин изредка оборачивался к нему и опять молча принимался рассматривать пейзажи, небрежно развешанные и как бы да­ же случайно оказавшиеся в этой комнате — масло, гуашь... какой-то торопливый на­ бросок карандашом... поле с мокнущими стогами, береза с уродливо искривленным стволом, далекий холм с гаснущим за ним закатом... Ишь ты, удивился про себя Шишкин, как он это уловил тонко. И еще раз глянул на терпеливо стоявшего рядом Васильева, улыбнулся одобрительно. — Любите природу? — Кто ж ее не любит? — пожал плечами Васильев. — Любить можно по-разному. А все ж таки барбизопством попахивает от ваших пейзажей. — Это плохо? — быстро спросил Васильев. — Ну, не сказать, что плохо... и вовсе было бы неплохо, если б вы были, поло­ жим, француз, а не русский. — Писал я с натуры. И не во Франции, а в Константиновке. — Извините, пожалуйста, а что такое барбизонство? — Они оба разом оберну­ лись: на пороге, привалившись плечом к дверному косяку, стояла девушка. Черные волосы ее1 были волнисты и мягко, свободно стекали на плечи. Она стояла, слегка за­ кинув голову, и выглядела чуть, пожалуй, хрупковатой, маленькой, улыбка на свежем лице ее была обезоруживающей. И глаза узковатые улыбались, мерцая и загадочно светясь. Она смотрела на Шишкина. — Женька...— буркнул Васильев.— Сестра моя. Она, ничуть не обижаясь на брата, с какой-то милой кокетливостью поправила: — Не Женька, а Женя,—-и первой протянула Шишкину руку,— Евгения. Сестра вот этого несносного человека. Федор повеселел, да и по всему было видно, что отношения между ними добрые, сердечные, хотя Федор и пытался скрыть это за напускной грубоватостью. — Ну. ладно, ладно, а теперь убирайся,— говорил он.— Обойдемся как-нибудь без тебя. Но Шишкин вступился за девушку: — Так будет несправедливо, Федор. Пусть Женя остается. Тем более, я еще и не ответил на ее вопрос насчет барбизонства... Шишкин стал частым гостем в доме Васильевых. Вместе с Федором они ездили на этюды, иногда к ним присоединялась Женя. Она могла часами стоять рядом с Шишкиным и смотреть, как он работает. Федор устраивался где-нибудь неподалеку или незаметно уходил в лес, оставляя их вдвоем. И они, забыв на время о нем, оживленно разговаривали. Шишкин удивлялся своему красноречию и, смеясь, призна­ вался: — Знаете, Женя, вы положительно развязали мне язык. Мне с вами так легко, как ни с кем другим. Женя краснела и торопливо перебивала Шишкина, говоря, что у него на этюде получилась совершенно живая сосна... Потом спохватывались, смотрели вокруг — Федора не было. Они принимались его звать — он не откликался. — Ушел,— покачал головой Шишкин.— Вот негодный мальчишка. Было тихо, тепло и светлые солнечные блики лежали на траве, на стволах де­ ревьев. _ Пойдемте,— чего-то вдруг испугавшись, сказала Женя.— Пойдемте же, Иваи Иванович, искать его! Шишкин взял ее теплые пальцы, сжал. Женя притихла и не отняла рук.