Сибирские огни № 10 - 1972

«Сигурд, вы можете понять старого человека? Мои дни уходят. Отзовитесь! Перехожу на прием». (Сейчас он вслушиватся, сжимая ру­ ками свой череп). «Сигурд... Сигурд... Сигурд...» (это машина). «Я жду... я жду... я жду...» Эти волны шли прямо, он глотал их щекочущую вибрацию. — «Не хочу! — твердил Сигурд.—-Не хочу!» Борясь, Сигурд ощутил Таню. Она подходила к скамье. Между ни­ ми еще лежал промежуток времени, наполненный работой. Первое — обрыв волны. Второе — изгнание старикашки. Сигурд сделал это разом: напрягся, отбрасывая волну и сжимая волю до тех пор, пока его свече­ ние не вырисовало все жилы на лиственных пластинках бузины. Старичок вскочил. Закричал: — Эй, эй! Гражданин! Пиджак его расстегнулся. Старик производил тростью дрожащие фехтовальные движения. — Эй, ты — вы бросьте!.. Вы-то не смеете!.. У меня будет спазм, вот увидите... Старичок ткнул тростью прямо в грудь Сигурда и увязил ее в кусте, росшем позади. Он издал междометие, выдернул трость и побе­ жал. Сигурд, глядя вслед, ощутил мозговой покой. Это ощущение обор­ валось следующим — «она близко, она — рядом». Он увидел высокую фигуру Тани и его посетило двойственное желание. Ему хотелось быть здесь и—далеко, далеко отсюда, в Амазонии. Там гущина, джунгли, лягушечьи дикие вскрики, болотные огни. Этот период колебаний сделал его расплывчатым. 7 Таня заколебалась у входа в беседку. Показалось, там есть кто-то. Сверкнула догадка о Вовке — прячется. Кажется, в театре это его ше­ велюра маячила в переднем ряду. Таня поджала губы, выбрала самый сердитый голос. Спросила: — Занято? Молчание. Заглянула — никого. Таня вошла и села на скамью. Она вздохнула, положила сумочку на колени, зажмурилась. И все за ­ говорило с ней своими ароматами. Говорила влажная земля: «Я добрая, я питательная. Пока ты здесь, я кормлю тебя, перестанешь быть — упо­ кою». Говорили бузиновые кусты. Они рассказывали Тане, какие у них листья — послушные и обильные, пахнущие, как лесные травы, если их долго разминать в пальцах. Кусты шептали ей о горьковатой серой ко­ ре, обтягивающей стволы, рассказывали о корнях; те обреченно сидят в земляной темноте, чтобы все остальное могло свободно пить солнце. Потом ветки потянулись и обняли ее, щекоча. — Какая я фантазерка! — воскликнула Таня и села прямо, положила руки на колени. Ей было хорошо. Она даже не обиделась на прилетаю­ щих комаров,— пусть! Но комары ее отрезвили. Она стала махать на них руками, отталкивать лезущие к ней листья бузины. — Здесь нет удивительного даже на мизинчик. Все движется, и в растениях совершаются процессы движения,—рассуждала ученая Та­ ня.— Цветы раскрываются утром и зажимают свои лепестки на ночь. (Таня вспомнила розу, и ей стало отчего-то стыдно). Ах, фантазии! Лучше припомнить пьесу. Она старая, ее знают мама и бабушка. Они спросят о спектакле,