Сибирские огни № 10 - 1972

Прислушался — наушники молчали. Он сказал еще на всякий случай: — Я плохо вас слышу, Сигурд, измените направленность на пятнад­ цать градусов. Перехожу на прием... И вновь прислушался. Корот знал, голос Сигурда нужно искать долго, с терпением. Только шеф брал Сигурда легко, просто. » 2 Встав, Таня решила: этот день будет холодный и синий. Таня стала одеваться соответственно цвету дня. И накинула синее платьице. Синее. Чутким глазам этот цвет скажет, что Таня несчастна и холодна, что с Вовкой покончено. Цвет обязывал — завтракая, Таня ела чуть-чуть... (Братики-двой- няшечки так и мели со стола тартинки и вареные яйца). Выпивая чай, Таня глядела в солнечное окно и слушала, как шумно вздыхала бабуш­ ка —вместе с самоваром. В сирени у окна возились серые мухоловки. Между веток виднелась автострада — утренняя, розовая. В конце ее — город, а в нем Танина работа. «Хорошенькая секретаришечка,— спрашивал шеф,—что ново­ го в печатном мире?» (Миров у старика было множество: печатный, го­ родской, телевизионный, Танин и т. д. Наверное, земной мир представ­ лялся шефу похожим на слоеный пирог). Итак, проблема Вовки... Бабушку полностью успокоило синее платье. С мамой хуже, с ней придется говорить словами. Не прямо (таким словам мама не верит и, слушая, щекочет пальцем кончик Тани­ ного носа). Маме нужны слова косвенные. — Какое небо! — сказала Таня.— В нем есть что-то арктическое. •— Ты думаешь? — мама беспокойно взглянула на Таню. — Да. Облака — айсберги... Помнишь круиз? Остров Врангеля, июль, пароход, льды, любопытные нерпичьи головы, торчащие прямо из воды. Какие у них прекрасные глаза! — Да, да, их глаза удивительно похожи на глаза дочек Поленц. Я сразу сказала: Танюша, эти нерпы похожи на дочек Поленц. — Марина! — сказала бабушка.—Оставь в покое своих ближних. — Но они же походят... — Марина!.. Повторяю, человек еще не животное. Сейчас все на зверях свихнулись, вон, зятек от мяса отказывается. — Хотелось бы мне знать,— проговорила мама сквозь зубы,— когда меня здесь будут считать взрослой и разрешат иметь свое мне­ ние? Да,— говорила она,— я все сношу, все. — Марина, не занимайся саморекламой,— раздраженно заметила бабушка. Таня покосилась на папу. Тот молчал. Он ел, глядя куда-то в свои мысленные конструкции. Он—тихий человек —любил придумывать шумные двигатели и трудился в ракетном центре. Там все ревело, гре­ мело, взрывалось. Ну, пора!.. Таня вышла, поцеловав папину макушку и потрогав братиков за уши. Они отмахнулись — головами. У калитки вьюнки, оплетавшие все, зашелестели, протянули к ней фиолетовые граммофончики. Таня обернулась к дому (уходя, она всег­ да прощалась с ним взглядом). Посмотрела — но что-то прошло перед ней. Будто подули дымом —дом закачался, исчез и появился снова. «Что это? Я плачу, дуреха?» — Таня потрогала глаза —нет, слез не было. Сухие, жаркие глаза. Таня села в рейсовый ветробус.