Сибирские огни № 10 - 1972

нят не менее важным делом, чей вся геологическая служба управления. — Ох, сынок! —Мать схватила чистую миску и стала наливать в нее красный душистый борщ.— Чем дольше живем с отцом, тем дурнее становится да злее он... Вроде как шатун места себе не находит... И на людей страх нагоняет... Ох, сынок, хоть бы ты пошел по научной линии! Она поставила перед ним миску, уселась напротив и стала глядеть гга него так, будто, и на сыне лежит печать неудачника. — Моя наука тоже с нашей жизнью будет связана, мама.—Игорь взял деревянную ложку и попробовал борщ. Ожег небо. Начал размеши­ вать навар, чтобы чуть остудить. Домашний борщ был вкусный, не то что походная похлебка из на­ доевших консервов. Капуста в борще матери была с сырцой, как он лю­ бил, и похрустывала на зубах. Картошка белая, молодая. Мясо свежее. Лук поджаристый, как нравилось Игорю с детства. И как в детстве, Мать подрезала ему хлеба. Влажные веки ее вздрагивали всякий раз. Когда нож, прорезав буханку, стукался лезвием в стол. Нервы матери •Сдавали. — Добавь-ка мне еще, мам! —попросил Игорь, чтобы отвлечь ее от раздумий. Мать зачерпнула половник борща из большой зеленой кастрюли и долила миску. — Тогда труднее Матвею Любу отбить у тебя будет,—сказала она. — Что ты говоришь, мама? —Игорь даже приподнялся.—Ты в уме? Матвей Андреевич!.. Да он же... Пусть золото... Но в этом-то!.. — Люди говорят,—ответила мать,— слух в народе идет, что обха­ живает Матвей твою Любушку. — Мало ли какие слухи в народе ходят! Если всяким сплетням по­ верить, что говорили про отца, то и жить после этого не захочешь! А Матвей Андреевич такая фигура! Как не посплетничать о нем! — Он-то важный человек, да любовь не глядит на важность, так ударит в сердце, однако, забудешь маму родную! ■— Но с другой стороны нужна взаимность! — Шишка кедровая перезреет —сама валится,—вздохнула глубо­ ко мать. — А я сейчас проверю, насколько она дозрела,— сказал Игорь, направляясь к двери,— и собирается ли сама валиться?! В сенях раздался стук каблучков. Дверь распахнулась, и на порог вступила Люба. На ней было то же белое платье, в котором встречала она Игоря весной. Только еще вязаная кофта и теплая шаль были накину­ ты поверх. Ну как она могла не прийти к нему, Любка, невеста его. Просто люди об этом не разнюхали и несут всякий вздор. — Добрый вечер,—сказала Люба и покраснела. — Проходи, пожалуйста,—пробормотал Игорь и продолжал стоять столбом на ее дороге. Все трое молчали. Наконец, острые черточки дрогнули в углах Лю­ биных губ и стали закругляться. Она сказала: — Я пришла все-таки подробнее узнать насчет Шмеля... Что с ним сейчас делать? Игорь сдвинулся с места. Он бросился к табуретке, дунул на нее и предложил Любе: — Садись, пожалуйста... Я сейчас все объясню... Ты ужинала? — Нет,— сказала Люба, опускаясь на табуретку,—не успела. Не до того... — А я борщ наварила свеженький,—певуче сказала мать и загре­ мела мисками, отыскивая среди них единственную тарелку.