Сибирские огни № 10 - 1972

« Л. РЕШЕТНИКОВ П о д в и г как закономерность Борис Богатков родился в октябре 1922-го, погиб в августе 1943 года,— он про­ жил всего двадцать лет и десять месяцев. Срок жестоко краткий даже для человека из поколения, встретившего свое совершен­ нолетие на полях Великой Отечественной. Таким сроком можно определить не жизнь, а лишь начало ее. Подступы к ней. Потому-то о таких людях принято гово­ рить, что они не успели заявить о себе. Но, очевидно, это верно лишь относитель­ но. Как мы уже не раз успели убедиться, ко многим молодым, составившим «фрон­ товое поколение», это положение не имеет никакого отношения. Они, эти молодые, ус­ пели не только «заявить» о себе, но и за­ ставить услышать себя и считаться с со­ бою. Особенно на поле боя. Да и как можно сказать о человеке, что он не успел заявить о себе или, тем более, проявить себя, если он успел совер­ шенно осознанно избрать свой путь и, не колеблясь, прошел по нему до конца. В данном случае — путь солдата-защитника Родины. Борис Богатков на этот путь вступил добровольно. И не однажды, а дважды... Что же касается его литературной био­ графии, то и здесь оговорки о том, что он успел слишком мало, также нужно прини­ мать весьма относительно. Конечно, прожи­ ви поэт не двадцать, а сорок или восемь­ десят лет, очевидно, он сделал бы гораздо больше. Но, вместе с тем, это верное сооб­ ражение не должно умалять роли того, что он успел сделать. Кто-то из литераторов, говоря, кажется, о М. Ю. Лермонтове, за­ метил, что большой поэт, обращаясь к чи­ тателю, в каждый момент своей жизни вполне выражает себя. И стремление за­ глянуть в будущее рано ушедшего поэта, в будущее, которое в силу тех или иных обстоятельств, было у него отнято, не должно умалять достоинств того, что он сделал. Совершенно справедливое замечание! Особенно по отношению к такому явлению, каким был М. Ю. Лермонтов. Но оно же имеет прямое отношение, несмотря на не­ соизмеримость талантов, и к такому явле­ нию, каким, возможно, был любой из погибших на войне поэтов. В частности, и Борис Богатков... У него не осталось близких родных. Не сохранилась его переписка, кроме двух­ трех писем и нескольких открыток с фрон­ та, адресованных новосибирским поэтам. Открыток, в которых трудно было сказать что-либо по причине их малогабаритности и отсутствия у автора времени на обстоя­ тельную переписку. Не осталось и его книг. Их не было. Мы не знаем, какие из его стихов пу­ бликовались в периодике при жизни. До нас дошли —одно за другим, постепенно — сем­ надцать стихотворений, случайно сохранив­ шихся у его друзей. Все они на протяже­ нии двадцати двух лет, прошедших после войны, были опубликованы —одни в жур­ нале «Сибирские огни», другие — в ново­ сибирском сборнике «В боевом строю», третьи — в томе «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне», вышед­ шем в большой серии «Библиотека поэта». Считалось, что это —все, что осталось от Бориса Богаткова. Но недавно была об­ наружена довольно объемистая тетрадь, ис­ писанная по-мальчишески размашистым по­ черком. В ней —наряду с известными нам семнадцатью стихотворениями — оказалось двадцать семь совершенно неизвестных. Причем, все они оказались написанными одной рукой. Рукой их автора. Почти все датированы. Первое стихотворение — 1939 годом, последнее — мартом 1943-го. Естественно, такая находка, ставшая те­ перь документом истории, бесценна сама по себе. Стихи эти, как стихи всякого