Сибирские огни № 10 - 1972

Автор берет короткий промежуток време­ ни —одни сутки, фиксируя происходящее с точностью до минуты. Драматические пер­ сонажи шатровской пьесы именно в силу сложившихся исторических обстоятельств стоят перед выбором немедленных действий. Подобная коллизия в наибольшей степени способствовала проявлению социально-исто­ рического и личного, индивидуально-особен­ ного в характерах В. И. Ленина и его спод­ вижников — Свердлова, Дзержинского, Чи­ черина, Бонч-Бруевича. Но если Владимир Ильич, быстро разо­ бравшись в сложной обстановке, поступает решительно и энергично, намечает конкрет­ ные меры подавления контрреволюционного мятежа, то другие герои длительное время бездействуют, испытывают колебания... М. Шатров опирается здесь как на объективную силу документа, исторического факта, так и на его эмоциональное и нрав­ ственное содержание. Однако событийность в пьесе нередко вступает в противоречие с психологизмом —и тогда нарушается логика развития характеров. Критикой было отме­ чено и смещение исторических масштабов действия в пьесе, когда на первый план не­ оправданно выдвигается лидер эсеров Спи­ ридонова. В другой пьесе «Тридцатое августа» (1967) — в театре «Современник» она шла под заголовком «Большевики» —ленинская тема решается без появления Владимира Ильича на сцене. По замечанию автора, драма эта «не до­ кументальная, хотя и написанная по доку­ ментам». Отступление от точной историче­ ской канвы, с одной стороны, обеспечило драматургу большую свободу в обращении с фактами, документальным материалом, по­ зволило не только сдвинуть события, но и сгустить до предела конфликтную обста­ новку. С другой стороны, не доверившись правде фактов, автор не смог извлечь из них социальный смысл, эстетическую сущ­ ность, что нарушило пропорции соотноше­ ния документального и вымышленного, при­ вело к неизбежным художественным из- 1 держкам. В момент, когда народные комиссары собрались на очередное заседание, приходит трагическое известие: в Ленина стреляли, он тяжело ранен, специалисты-медики не ру­ чаются за благополучный исход. В словах Луначарского тревога за судьбу револю­ ции. Потрясенные' происшедшим, наркомы должны принять решение о красном терро­ ре. В Москве и на периферии — митинги. В ответ на предательский выстрел рабочие требуют беспощадной расправы с врагами. Многие понимают: чтобы спасти революцию, партия вынуждена прибегнуть к террору. Но- принять окончательное решение не так-то просто... И пьеса и спектакль не свободны от не­ достатков. М. Шатров злоупотребил исполь­ зованием исторических экскурсов и паралле­ лей, прямолинейной перекличкой изображае­ мых событий с фактами, французской бур­ жуазной революции. Да и в оглашаемых на сцене ленинских телеграммах недостаточно раскрыта направляющая воля и разум вож­ дя. Недостатки обнаружились и в показе революционных масс. Драматург не смог полно и точно раскрыть гнев и ненависть на­ рода, размах его борьбы и силу обуревав­ ших его чувств в момент нависшей опасно­ сти над партией и социалистической Роди­ ной. Так забвение «правды факта» во имя заданной схемы оборачивается искажением исторических событий и характеров. Опыт советской драматургии свидетельствует о том, что путь модернизации исторического прошлого, нагнетания аналогий и паралле­ лей не способствует творческому успеху. Бо­ лее плодотворно постижение сущности исто­ рического процесса и человеческого поведе­ ния, выявление закономерностей обществен­ ного развития (например, пьесы Н. Пого­ дина о В. И. Ленине). В современной документальной драме,, пожалуй, более наглядно проявились труд­ ности, связанные с раскрытием человеческой психологии, характера действующих лиц. (См. об этом статью В. Айзенштадта и М. Богославского «Прошлое живое и мерт­ вое», «Вопросы литературы», 1969, № 2). 5 Заметно возросла в наши дни познава­ тельная и воспитательная роль докумен­ тальных фильмов и телефильмов, несущих, большую идейную нагрузку. Таковы кино­ ленты «Обыкновенный фашизм» М. Ромма, «Товарищ Берлин» Р. Кармена, телефильмы «Вызываем огонь на себя» и «Операция Трест» С. Колосова. «Документализм,— утверждает К. Славин,— пронизывает игро­ вые киноленты, театральные спектакли, вры­ вается в беллетристику, телепередачи, радио- постановки и куда-то еще, где можно поиг­ рать натуральными предметами и звуками, кусками из кинохроник, демонтированным сюжетом, «неорганизованным» вторым пла­ ном...»1 Значительное место в кинематографиче­ ском творчестве занимает историко-рево­ люционная и ленинская тема, которая нашла свое отражение в таких фильмах, как «Ле­ нин в Польше», «Шестое июля», «Сердце ма­ тери» и «Верность матери». Сюда же отно­ сится документальная трилогия —«Рукопи­ си Ленина», «Знамя партии», «Последние страницы», а также киноленты «Знамя над миром», «Живой Ленин». С именем Ленина связаны полиэкранные фильмы «Наш марш» и «Интернационал». Документальными исследованиями круп­ ных и сложных характеров партийных и го­ сударственных деятелей явились кинопроиз­ ведения о Дзержинском, Коллонтай, Чичери­ не. К ним примыкает и кинофильм «Друг Горького —Андреева». Средствами образной 1 К. С л а в и н . «Все были за кинохронику...»* «Литературная газета», 4 марта 1970 г.