Сибирские огни № 10 - 1972

нам, что мы больше не тыл нашей доблест­ ной армии. Мы — ее настоящие бойцы и пе­ редовая позиция, каждый взрослый с сего 18 августа — боец! Запомни это и пойми»1. Открывающие роман приказы и воззва­ ния сразу же вводят читателя в атмосфе­ ру ожесточенной борьбы, подчеркивают достоверность повествования. «Писателю, особенно дерзающему созда­ вать так называемые масштабные полот­ на,—говорила М. Ганина во время обсуж­ дения проблемных вопросов современного рассказа,— необходимо... держаться пре­ дельно близко к реальным фактам, так близ­ ко, чтобы читающий по каким-то точным, пусть пронзительно-грубым, деталям пове­ рил: так было, писавший — очевидец. В спо­ собности увидеть, услышать, собрать, напи­ сать такие детали, а также осмыслить на уровне века значение происходящего со­ стоит... сейчас мерило таланта. А вовсе не в умении выдумывать сложные интриги, не­ обыкновенно «закрученные» сюжетные хо­ ды, пикантные истории...». По ее мнению, «в больших формах будущее за докумен­ тальностью или гениальной подделкой под документ...»* 23. . Притягательная сила реального факта, документа вполне объяснима. Нашего сов­ ременника, привыкшего к точной информа­ ции, привлекает то, что было, сведения до­ стоверные, правдивые, участие в событиях реальных лиц, мотивировка их поступков, мысли и переживания того или иного чело­ века в критические переломные моменты его личной судьбы или судеб народных. Вот почему многие читатели сегодня предпочитают художественным произведе­ ниям исторические исследования, сборники документов, материалы всевозможных су­ дебных процессов, мемуары, воспоминания, дневники и записки. «Произведение доку­ ментальное,— утверждает С. Залыгин,— утоляет жажду читателя в фактах первич­ ных как таковых, наименее искаженных авторским субъективизмом, но подкреплен­ ных его знаниями, его интеллектом»3. Ф. Достоевский в свое время писал, что нет ничего «фантастичнее и неожиданнее действительности», что «никогда романис­ ту не представить таких возможностей, как те, которые действительность представляет нам каждый день тысячами в виде самых обыкновенных вещей», что «иного даже вовсе не выдумать никакой фантазией...»4. О больших возможностях, представляе­ мых художнику самой жизнью, писал в «Автобиографии» Б. Полевой. По его мне­ нию, «можно писать художественные вещи точно по канве реальных событий... в наших социалистических условиях возможно выво' С. З а л ы г и н . Соленая Падь. «Новый мир», 1967, № 4, стр. 5. 2М- Г а н и н а . Без литературщины. «Вопро­ сы литературы», 1969, № 7, стр. 77. 3 С. 3 а л ы г и н. Черты документальности. «Вопросы литературы», 1970, № 2, стр. 45. 4 Ф. Д о с т о е в с к и й . Поли. собр. худ. про­ изведений. Л., Госиздат, 1929, т. XI, стр. 234. дить в книге живого, реального современ­ ника, который, если он несет в себе типиче-, ские приметы времени, продолжая сущест­ вовать в жизни, может стать и героем ли-, тературы»1. Действительно, в его книгах «Повесть о. настоящем человеке», «Мы —советские лю­ ди», «Современники», «Золото» «Глубокий тыл», «Доктор Вера», «В конце концов», в дневниковых книгах о Великой Отечест­ венной войне показаны подлинные лица, от­ ражены невыдуманные факты. Б. Полевой создавал их «точно по конве реальных со­ бытий». 4 Еще недавно драматург В. Розов писал: «Наиболее характерная современная мане­ ра письма — это беспристрастное исследо­ вание предмета. Время такое, он требует от нас исследования беспристрастного. Истина и правда конкретны. Это бремя истинности сегодня на современных писа­ телях всего мира. Именно поэтому широко распространена на Западе и начинает про­ биваться у нас документальная драма»2. В театральных афишах последних лет нередко упоминались исторические докумен­ тальные драмы. «Правду! Ничего, кроме правды!» —так была названа пьеса Д. Аля. Перед нами не просто название отдель­ ной пьесы. Это определенная тенденция, определенная направленность в нынешнем развитии театра. Черты современной документальной дра­ мы —проблемность, публицистичность, ин­ теллектуализм и концептуальность — замет­ но проявились в пьесах на исторические темы («Декабристы» Л. Зорина, «Народо­ вольцы» А. Свободина, «Шестое июля» и «Тридцатое августа» («Большевики») М. Шатрова). Пьеса «Шестое июля /1964/ рассматрива­ лась самим автором как «опыт докумен­ тальной драмы». С обстоятельностью исто­ рика М. Шатров воспроизводит драмати­ ческие перипетии шестого июля 1918 года, когда на V съезде Советов намечалось при­ нять решение о договоре с Германией. В этот ответственнейший в истории молодой Советской республики момент против Лени­ на и большевиков единым фронтом высту­ пили левые эсеры во главе со своим лиде­ ром Марией Спиридоновой. Среди мятеж­ ников — ведущие члены эсеровского ЦК, крупные военачальники и чекисты. Спрово­ цировав убийство германского посла Мйр- баха и арестовав Ф. Э. Дзержинского, они готовили расправу над В. И. Лениным. В основу пьесы положена кризисная си­ туация истории, обнажающая взрыв челове­ ческих страстей, требующая от героев реши­ тельных слов и поступков. 1 Б. П о л е в о й . Автобиография. «Вопрвсы ли­ тературы», 1959, № 4, стр. 185—186. 2 В. Р о з о в . Процесс созидания. «Вопросы литературы», 1968, № 8, стр. 97,