Сибирские огни № 10 - 1972

ся бы в рядах племени, попавшего в болото. Разве не могло случиться так, что Дан- ко не повел бы за собой соплеменников, не вырвал бы сердца, осветившего всем путь? Мне было радостно убедиться еще раз, что сын мой начинает рассуждать взрос­ ло, самостоятельно. Я прежде не раз ставил перед собой такой же вопрос о Данко и его подвиге. Но сын сумел увидеть связь нашего нынешнего разговора и далеко не простую проблему о неизбежности торжества света и справедливости, которой они касались на уроках литературы. — Что ж, ты прав. Многие племена, попав в трудные, порой невыносимые об­ стоятельства, гибли, так и не увидев путеводного сердца Данко. Но ведь рано или I поздно в каком-то ином месте, среди других людей все равно появится человек, кото­ рый укажет соплеменникам путь, не пожалев ради этого собственной жизни. Так бы­ ло и есть. И Данко — это символ. Но в то же время Данко — подтверждение и оли­ цетворение той непреложной истины, что прогресс и справедливость непременно по­ беждают. Так закончился наш разговор с сыном. Очень важный для него и для меня. Происшествие на выпускном вечере Алексею пришлось учиться одиннадцать лет. Не потому, что он остался в десятом классе на второй год, а потому, что ему и его сверстникам выпала доля учиться в одиннадцатилетке. Затевалось вроде бы полезное дело: дать школьникам не только среднее образование, но и профессию. Но что-то было не до конца продумано и плохо подготовлено. Я сам наблюдал, как ребятишки, придя в цехи нашего завода, больше били баклуши, чем занимались полезной работой. Как правило, никому на предпри­ ятии не было никакого дела до подростков, которые только мешали выполнять план. И когда школы-одиннадцатилетки расформировали, и ребята перестали путаться под ногами, многие руководители, по крайней мере, у нас на заводе, облегченно вздох­ нули. В основе своей, хорошая задумка была, к сожалению, дискредитирована. Однако наш Алешка успел пройти полный курс обучения на радиотелеграфиста. В школе, так сказать, учли его геологические привязанности. А нас совсем не радовало, что он собирается в геологи. Для этого были веские причины, о которых Алексею мы не говорили, предпочитая ссылаться на разные об­ стоятельства. Нет, никаких осложнений в наших отношениях с сыном это не вызвало. Наоборот, год с небольшим до выпускных экзаменов был, так сказать, бесконфликтным годом. Алешка повзрослел и все реже пререкался со мной и матерью, особенно по пустякам. Я все чаще предоставлял ему возможность поступать по собственному ра­ зумению. Это, однако, не значило, что Алешке прощались срывы в учебе. Но родитель­ ские нотации он выслушивал молча, а иногда, уже на пороге квартиры, говорил: «Давайте уж отчитывайте, я опять отхватил четверку». Он стал крепким не только физически, у него все определеннее проявлялся настойчивый мужской характер. Нам было приятно, что Алексей по-прежнему охотно участвует в самодеятельно­ сти и в стенной печати, что вместе с ним постоянно его давние друзья, среди кото­ рых теперь и Анна. Нравилось нам очевидное благородство Зины, простившей Алексею то, что секретничать он стал не с ней, а с Анной. К сожалению, мы замечали и грубость Алексея, порой недопустимую. Все отчет­ ливее проступало упрямство. Но это в общем-то не очень беспокоило нас. Поживет, пооботрется. А нет, стукнут его раз или два по носу — образумится. К тому же его большая опытность и бывалость — это только в школе, среди сверстников. В жизни он попадет в среду людей, которые повидали и пережили куда больше, чем он. А вот опасения, вынуждавшие противиться геологическим мечтам сына, неожи­ данно были стократно усилены. Тогда я с горечью и затаенным от Тамары страхом вспомнил давнюю народную пословицу: «Маленькие детки —маленькие бедки, боль­ шие детки — большие бедки»,