Сибирские огни № 10 - 1972

— А вы почему не на овощехранилище? — Наш класс сегодня в первую смену. Мы свое отработали... Алешка с Зиной появились, когда на улице начала сгущаться темнота. — Что так поздно? —поинтересовался я, однако, как можно будничней. — Да, знаешь, из-за кладовщика все!.. Заставил перебрать еще один сусек с кар­ тофелем,—храбро соврал Алешка. — Значит, во всем виноват кладовщик? Завтра же позвоню вашему директору, чтобы он принял меры. Не имел права кладовщик заставлять вас работать вечером,— все так же буднично сказал я. Сын мой и особенно Зина смешались. Первой не выдержала Зина. — Мы с Алешей... Мы не были сегодня на овощехранилище. Мы хотели провести день вдвоем. ...Нет, я не ругал их. Но я сказал им все, положенные в таких случаях, слова,— о долге, о добросовестности в труде и обязанностях перед товарищами, на которых они сегодня переложили свою часть работы. А потом сел и написал записку Зининому отцу. Он был преподавателем в строи­ тельном институте. В тот же вечер Зинин отец позвонил мне, и мы договорились, что сделаем все возможное, чтобы не допустить наплевательского отношения наших детей к выполнению общественных обязанностей. Он был умным человеком, Зинин отец, и я чувствовал, что говорит он со мной в присутствии дочери. На следующий день Алешка с Зиной отработали подряд две смены. Алешку избивают хулиганы Об этой драке, вернее же, об избиении, которому подвергли нашего сына в один из октябрьских вечеров, мы узнали сразу же после возвращения Алешки домой. Да и не удалось бы ему ничего скрыть, потому что под левым глазом был кровоподтек и нос распух от удара. Тамара бросилась к Алешке и стала расспрашивать, что с ним. Алешка признался, что избит хулиганами. — Почему избили? Ты приставал к ним, задирался? —допытывалась Тамара. — Ничего я не задирался,—буркнул Алешка.—Мы шли с Зиной. А они стоят. Мы их не трогали, а они встали на дороге и говорят: «Надо поговорить». Зину оттолкнули, а меня окружили и стали бить... И что я мог: их пятеро или шестеро, а я один. Зина в сторонке стояла, а потом стала звать на помощь. А люди шли мимо, и ник го не вмешался. — Да за что же они тебя? — А я знаю, за что? Я их спрашиваю: «Зачем? Почему?» А они только смеялись: «Врежь ему еще, чтобы не спрашивал!..» А потом один говорит: «Хватит с него. Пусть знает, как провожать девчонок. И его мамзель пусть убедится, какой он герой...» А Зина так и не ушла и сразу стала ухаживать за мной. Зина пришла к нам на следующее утро пораньше и была с Алешкой особенно внимательна и предупредительна. Хулиганы, хотевшие унизить Алешку, ничего не до­ бились. Наоборот, Алешка, кажется, вырос в ее глазах. Тем более, что в последующие вечера он опять провожал ее до дому. Правда, чуть-чуть пораньше, чем прежде. Честно говоря, я не знаю, чем завершилась вся эта история. Но однажды я увидел в ящике Алешкиного письменного стола свинчатку, которую он, должно быть, выменял у кого-то из сверстников. Я отобрал свинчатку и наругал сына, предупредив, чтобы он ни при каких обстоятельствах не хватался за подобные средства защиты. — Умей постоять за себя одними кулаками, если уж нападает хулиганье. Алешка вскоре приспособил в дверном косяке ванной комнаты самодельную бок­ серскую грушу и часами мог лупить по ней, отрабатывая приемы кулачного боя. При всей моей нелюбви к дракам возразить мне было нечего. В свои неполные шестнадцать