Сибирские огни № 10 - 1972

Было ясно, что комфортные условия городской жизни не позволяют подрастающе­ му, набирающему сил парню испытать себя в преодолении препятствий и трудностей. Мы еще не знали, куда пристроим сына летом. Ему не было шестнадцати, и любое предприя­ тие в городе, в том числе и наше, попросту не имело права принять его на работу. Обо всем этом предстояло думать и думать. А от Касаниных мы через несколько дней получили письмо. Вернее, два письма. Сначала от матери, благодарившей за участие, а потом и от самой Светы. На этом пе­ реписка прекратилась. Мы несколько лет не знали, как живет и что поделывает Света. Появилась она у нас уже студенткой четвертого курса Московского университета. И хотя эта встреча не оказала никакого (или почти никакого) влияния на судьбу Алеш­ ки, я все-таки расскажу о ней. В первую минуту мы с Тамарой не признали в молодой и очень худощавой девуш­ ке Свету Касанину. Да и мудрено ли? Виделись лишь однажды шесть лет назад. Одна­ ко после первых же ее слов и резковатых жестов нам вспомнилась бойкая беглянка из Тюмени. Возраст, видимо, не очень-то повлиял на ее своенравный характер. Опережая наши вопросы, гостья сказала: — Я приехала в Новосибирск на практику. Хочу стать журналисткой. Я уже на четвертом курсе Московского университета... Ничего удивительного. Я по вашему совету уплотнила время и сдала, как и вы, за девятый и десятый классы в один год. Ничего! особенного в этом не было — сдать на отлично!.. Ну, а потом и того проще. Конкурс прошла без сучка, без задоринки. А сейчас вот хочу написать о молодых ученых Академгородка. С поразившей меня легкостью, как о сущем пустяке, сообщила Света о своем за­ мужестве. — Он — физик и приехал вместе со мной... — Твой муж — студент? — Нет, он уже закончил университет и работает в одной из лабораторий в Москве. А сейчас — в отпуске. Решил прокатиться... Сибирь все же!.. — Наверное, воспользовались случаем, чтобы побывать у родных в Тюмени. — Нет, он не захотел. Быть может, на обратном пути. Да и что интересного в Тюмени? Во всяком случае, для него. — Где же вы остановились? — допытывался я. — Мне обещали койку в гостинице, в общем номере, а о Стасике вообще не стали говорить. Мы не расписаны. К чему пустые формальности? Опять это было сказано с легковесностью, которая вызвала у меня досаду. Не­ вольно возникла и неприязнь к неизвестному Стасику. Может быть, поет она с чужого, скорее всего, Стасикиного голоса? Да и только ли Стасикиного... Ведь это «новомодное» отношение к браку привнесено к нам с За­ пада. Обличье у него сверхсовременное: мол, к чему нам все это загсовское крючко­ творство? Наша любовь не станет крепче от формалистической канители. Если же придет разлад в семью, потускнеет любовь — никакая регистрация не спасет. Выглядит это чуть ли не революционно, особенно для молодых, неискушенных, плохо осведомленных в сложностях жизни сердец. Однако не надо забывать, что семья не просто и не только личное дело молодоженов, что в сохранении каждой семьи за­ интересовано государство. И регистрация призвана предостеречь от легкомысленного отношения к браку. Обо всем этом я не стал говорить Свете. Как скажешь? Ведь молодые не любят поучений: мы, дескать, сами с усами. Но я и тогда и теперь от души жалею в общем-то хорошую, несмотря на взбалмошность, девушку. Обворовала она себя, несмотря на все выспренние рассуждения о высоких чувствах и ненужности, необязательности регистра­ ции в загсе. А еще я подумал, что сына своего, когда придет срок, уговорю не просто регист­ рироваться, а регистрироваться во Дворце бракосочетания. И свадьбу устроим такую, чтобы запомнилась молодым на всю жизнь. После этой, второй встречи со Светой, наши пути разошлись и, вероятно, навсегда.