Сибирские огни № 10 - 1972

Он ждет: ему в подачку жалость рублевкой кинут,— на, изволь!.. И вновь в душе врача смешались недоуменье, гнев и боль. Уж он-то знает: есть болезни! Нагрянет тягостный недуг — и жизнь иная, будто песня, готова оборваться вдруг. Забудет врач дорогу к дому, чтоб в чей-то мозг не хлынул мрак. Но как сочувствовать такому, кто сам себе первейший враг!! Преступник он, самоубийца!.. Л женщина глядит с мольбой: «Спаси болезного, больница, не дай пропасть, пока живой!» Спаси болезного, больница, верни для жизни, для труда!.. И врач встает: — Начнем лечиться. Я рад, что вы пришли сюда... И будет все: лекарства в склянках и убеждения слова, чтоб воле, сокрушенной в пьянках, вернуть забытые права. И тот, о ком без слова «бывший» не говорили много лет, из пропасти все выше, выше — начнет карабкаться на свет. Настанет день, счастливый самый, когда детишки у ворот, отца увидев, крикнут: — Мама, он не качается, идет!.. И с непривычки чуть несмело войдет он в круг своих родных, и человек в халате белом незримо будет среди них. Ему — почет без восхваленья, без писем в местную печать,— ведь кой о чем мы из стесненья предпочитаем помолчать.