Сибирские огни № 10 - 1972

Они ехали в лес, в дороге Сигурд становился брошкой-жуком на ее блузке. В лесу они были свободными. Сигурд ухаживал. Он становил­ ся всем, был всюду. Даже ветер разговаривал голосом Сигурда и все об одном, все об одном... Или, оставив Таню около муравейника, Сигурд забирался в него, выводил всех муравьев и принуждал их склеиваться в зимний шар. Еще они плавали — Таня плыла, а около нее вертелся Сигурд в какой-нибудь щуке и щипал пальцы. Таня взвизгивала, брыка­ лась и плыла к берегу, задыхаясь от смеха, разбрызгивая воду. Сигурд уже выставлялся ей навстречу камышом. Таня ходила и в дом Сигурда, в старинный пригород —его остави­ ли для любителей старого жилья —художников и поэтов, обожавших ти­ шину. Таня прошла в калитку— старенькую. Запели ржавые скобы, про­ шептали ветки древних вязов, прикасавшиеся к верхней доске калитки: «входи». На заборе сидела кошечка с травяными глазами. Она увидела Таню и заговорила с ней, приоткрывая красное пятнышко рта. Таня подумала, что эту кошку, наверное, гладит вечерами Сигурд. И пошла по тропин­ ке в глубь древнего мохнатого сада, к дому. Тотчас к Тане побежали, перескакивая друг через друга, большие две собаки неопределенной по­ роды. Кусаться не стали, подставили головы, чтобы Таня гладила их. Сигурд уже шел к ней — прямо по лужайке, шел так быстро, что Таня испуганно оглянулась, не смотрят ли на них. На Таню смотрело много глаз. Прежде, чем Таня вошла в дом, о ней все имели определенное мнение, даже бабушка, видевшая очень плохо. Сигурд взял Таню за руку и повел в дом. Они прошли веранду, где лежали ранние яблоки, прошли узенький коридор с запахом жилья. Таня познакомилась с мамой Сигурда, самой милой чужой мамой на свете. В доме пришедшие следом собаки подали Тане лапы, выпач­ канные в земле. Затем мама повела Таню смотреть малину. Они ходили в колючих ее рядах, и мать Сигурда говорила с Таней. — Ешьте, ешьте малину... Я рада, очень рада, вы хорошая и милая девочка. А я так боялась за первое увлечение моего сына. Он всегда, всегда в работе. Вы знаете, Танюша, я нахожусь в ужасном положении. Я стала бояться убить простейшее насекомое, скажем, муху или комара. Он изучал их! Если я ударю комара, то мне кажется, я убиваю сына. Мы все тут нервные, все немного не в себе, даже собаки и кошки... Стал лягушкой науки! Я понимаю, ему нужно было делать это. Но нельзя же все время жертвовать собой!.. Я хочу иметь сына и внуков, я рада его любви к вам. Вы должны убедить его вернуться в нашу жизнь. Вы одни можете это сделать. Я бессильна, отец не желает ни во что вмешиваться, товарищи его хотели бы бесконечного продолжения опыта. Таня, он славный мальчик и сделает вас счастливой. А когда вы вый­ дете замуж, мы оставим вам этот дом —если хотите. Сейчас модно жить в настоящем старом доме. И Сигурдова мама поцеловала Таню. Затем они обедали всей семьей. Столовая была очень большая. На беленых ее стенах повешены картины, писанные на холсте, в тусклых рамах. Это картины о древнем городе, о его деревьях и птицах. И нельзя было подключить ток и сделать их движущимися или извлечь из них какую-нибудь поясняющую музыку. Надо соображать самой. — Как видишь, природное в нашей семье сидит крепко,— говорил Сигурд.— Эти картины написал один мой предок. Предок жил давно и