Сибирские огни № 09 - 1972

окружающих — возгласы одобрения, вос­ хищения — подогревали его красноречие, и сцена зажила. Одной из самых сильных стала сце­ на «Ваше превосходительство». На глазах зрителей разворачивалась сложнейшая пси- хологичеекая битва. Разгневанный полков­ ник Ростанев принял решение изгнать Фому из дома. Он щедро наделил его деньгами, назначил день отъезда и облегченно вздох­ нул — щекотливое дело улажено. Фома по­ срамлен. Отныне он лишается возможности тиранить, истязать окружающих. Сжавшись в комок, сидел Бирюков — Фома в кресле и и немощным голосом оскорбленной добро­ детели кротко отвечал на гневные тирады полковника. Но он хорошо знал слабые ме­ ста противника: Ростанев -вспыльчив, но безволен, чувствителен и доверчив, как ре­ бенок. Знал все это Фома и безошибочно выбрал момент атаки. Вот он широким же­ стом отдал предназначенные ему деньги слуге Следует испытующий взгляд на пол­ ковника: подействовало! Натиск усиливает­ ся. Фома разбрасывает деньги по полу и аккуратно, чтобы не изорвать, начинает топтать их ногами. Новый взгляд: подей­ ствовало! Тогда Фома слезливо начинает сетовать на судьбу: полковник растроган! И тут Фома величественно выпрямляется — Ростанев в его руках Гнетущая тишина стояла в зале, когда Фома— Бирюков тор­ жествовал победу и заставлял полковника произнести долгожданные слова: чтобы на­ звал Ростанев его, жалкого приживала, ге­ неральским титулом — «Ваше превосходи­ тельство»... Радости Фомы не было границ., Надру­ гавшись над убеждениями человека, он до­ стиг вершины счастья. - Едва сдерживая сладостную дрожь, он удалялся. А через ми­ нуту зритель видел Фому, напевающего легкомысленный мотивчик из оперетты, с бокальчиком вина в руке чуть ли не при­ танцовывающего. .Заключительная сцена, где окончательно изгнанный, буквально вышвырнутый из дома Фома, испугавшись грозы, почти на четве­ реньках вползал обратно и, наскоро сориен­ тировавшись, благословлял брак полковни­ ка с Настенькой, против которого так яро возражал до этого, принималась зрителями дружным смехом. Фома то и дело срывал­ ся со своего пророческого тона. Он устал, испуган, промок, и роль великого человека ему явно не удавалась на этот раз. Смелое, почти гротескное осмеяние угнетателя и ли­ цемера завершало эту яркую работу С. Би­ рюкова В спектакле было много музыки. В ней звучали лейтмотивы персонажей, отдельные музыкальные картинки (переполох, погоня и т. п.). Композитор П. Вальдгардт хорошо понял сатирическую направленность произ­ ведения Его музыка издевалась, а порой и сочувствовала, порой иронично улыбалась. Фоме, например, сопутствовал легкомыслен­ ный мотивчик Он предшествовал каждому его появлению. Достаточно было ему зазву­ чать, как находящиеся на сцене вздрагива­ ли: «Тише... идет Фома Фомич». Лейтмотив видоизменялся. В заключительной сцене позорного возвращения Фомы мелодия ста­ новилась язвительной, пародийной. В работе художника В. Шапорина очень удачными были первые три картины. Широ­ кий русский простор, уголок кузницы, опро­ кинутая карета. «Все могло бы быть хоро­ шо», — говорил пейзаж. Но на небо набега­ ли тучки. Они тревожили, предвещая грозу. В следующей картине мы оказывались в вы­ соченном двухсветном зале с синими сте­ нами. Неуютно здесь жить людям. А в окна мрачного дома заглядывало солнце, природа прекрасна. В картине «Катастрофа» обра­ щал на себя внимание стоящий возле крыль­ ца усадьбы голый раздвоенный ствол бере­ зы — и дерево-то увяло, соприкоснувшись с миром Опискиных. На небо надвигалась сплошная пелена. Солнце вот-вот закроют синие, бордовые облака. Быть грозе! Вместе с другими краснофакельскими спектаклями «Село Степанчиково» было по­ казано в Ленинграде во время гастролей 1957 года. Критик С. Цимбал выделил этот спектакль среди всего гастрольного репер­ туара: «В работе над спектаклем В. Редлих и художник В. Шапорин достигли успеха прежде всего потому, что опирались на Достоевского-реалиста, потому, что увидели в его «Записках неизвестного» неопровержи­ мую убийственную правду жизни, жизни, одновременно порождающей опискиных и уродуемой ими... Главное в спектакле — об­ рисовка среды, в которой расцветают шар­ латаны, подобные Опискину, изобличение жалкой и презренной потребности малень­ ких людишек непременно поклоняться при­ думанному ими кумиру и в кумире этом тщетно искать жизненную опору».1 Казалось бы, серьезный, принципиальный успех «Села Степанчикова» должен был убе­ дить краснофакельских режиссеров в пра­ вильности избранного однажды пути. Но все дело в том, что «Село Степанчиково» стало единственным спектаклем, получившим столь высокую оценку на гастролях. Вежливые хо­ зяева воздержались от критических замеча­ ний, похвалили и «Зыковых» («театр должен бережно хранить это умное произведение со­ ветского сценического искусства»)* 2, и «Дни Турбиных», и специально для гастролей вос­ становленную «Песнь о черноморцах». Обид­ но мало говорилось о «Гамлете». Отмечено было лишь «стремление театра сохранить в своем спектакле все оттенки шекспировского слова, особенно в работе Н. Михайлова, ко­ торый в целом несколько романтизировал датского принца в убеждении, что Гамлет — борец». Вскользь упомянул рецензент и «Светлую», и «Венецианских близнецов», 'С . Ц и м б а л . «Красный факел» в гостях у ленинградцев. «Ленинградская правда». 3 сен­ тября 1957 г. 2 М. Т р о я н с к и й . Горьковский спектакль* «Ленинградская правда». 22 июля 1957 г.