Сибирские огни № 09 - 1972

— Сенька? — удивился Алеша.— Это разве человек? Это мурло, а не человек. Ну, ладно, ладно, не мурло. Это его так ребята обзывают. А потом — о.н же тумак тумаком, с «двоек» на «тройки» кое-как перебивается. А Вовка — это человек! Знаешь, лапа, я тоже хочу стать боксером и никого не бояться. Меня покоробили грубые словечки, неожиданно появившиеся в лексиконе сына, и а попросил, чтобы он строже следил за своим языком. Мало ли какие выражения услышит он на улице! Разве все их надо повторять? Потом я спросил, нельзя ли пригласить к нам домой этого боксера Володьку? Володька у нас не появился. Что помешало — заартачился или Алешка посчитал зазорным упрашивать,— я не знал. Причина могла быть и в самом Алешке, порой гор­ дом до упрямства. Однажды он целых полгода не разговаривал с приятелем только потому, что тот отказался идти с ним на каток. Кстати, на этой Алешкиной гордости основывалась наша уверенность, что он не свяжется с плохой компанией. И все же в ту пору мы с Тамарой, с одной стороны, переоценили душевную кре­ пость и невосприимчивость нашего сына к посторонним дурным влияниям, а с другой—- недооценили силу этих влияний. Не встревожило нас даже то, что Алешка впервые за школьные годы принес домой табель успеваемости, в котором были две «четверки» — по алгебре и русскому языку. Мы почему-то решили, что виноват прежде всего не сам Алешка, а переход в третью для него школу. Вспомнили, что у него ведь и прежде не очень-то ладилось с математикой, что в пятом классе мальчик впервые встретился с учителями-предметниками. Наконец, и возраст у него переходный, трудный... Порядка ради мы корили сына. Но он парировал упрек тем, что напомнил мне мои же слова: «Главное— не отметка, главное — знания!» И еще одно примиряло нас с худшей, чем прежде, успеваемостью. Сын увлекся художественной самодеятельностью. У него неожиданно, что называется, прорезался голосишко. Он был неизменным участником концертов в школе и на предприятиях рай­ она. Причем не только пел. Он неплохо декламировал стихи — сначала чужие, а с де­ вятого класса и свои собственные. Увлекался баскетболом, задерживаясь иногда до позднего вечера на тренировках и играх. А дома с утра до ночи читал книги. Эта страсть была воспитана в нем с раннего детства — ведь мы когда-то каждый вечер читали ему. Сейчас мы радовались, что он видит в книге лучшего своего друга. Я так подробно вспоминаю обо всем этом, чтобы показать, насколько непросто было докопаться (даже если бы мы не обольщались душевной крепостью сына и пы­ тались докопаться, а мы ведь и не пытались докапываться) до подлинной причины Алешкиных «четверок», точнее же, Алешкиного нежелания добиваться звания отлич­ ника. Не очень-то стремились разобраться и преподаватели. Что ж, их понять можно, им хватало хлопот с «двоечниками» и злостными нарушителями дисциплины. Алешка же был во всех отношениях вполне благополучным учеником. А истинная причина была на удивление проста. Алешка знал ее, но скрывал долгие годы от всех. Лишь недавно, уже перед свадьбой, он рассказал, что произошло € ним буквально через неделю после того, как он пришел в новый для него пятый класс. Однажды, за какую-то неточность в письменной работе, учитель поставил ему «четыре». Это настолько потрясло моего сына, что он расплакался: он так надеялся на пятерку и на то, что с первых же дней все убедятся, какой он прилежный и умный че­ ловек! Случись с ним подобное в прежних школах, ему бы посочувствовали товарищи. А в этой новой школе над ним на перемене стали смеяться: «Эх ты, нюня, маменькин сынок!» Алешке прыскали в лицо смехом даже девчонки. А он себя считал не только не хуже, а лучше других. Он очень хотел, чтобы его ■уважали. Ах, вы считаете, что я нюня и готов лить слезы из-за «четверки»? Так нате ж е вам: вот получил «кол» — и ничего, спокоен. А вскоре произошло и своеобразное распределение ролей в классе. Бузотерили .другие, не Алеша, а он изводил учителей каверзными вопросами, порой ставя взрос