Сибирские огни № 08 - 1972

лицо, странно обвядшее —только поблескивали сизо-черные, как разбух­ шие черносливины, глаза. Женщины смотрели вопросительно. — Специально для меня вызвали—такой серьезный дядечка! —по­ хвасталась она и, поборов что-то в себе, скривила лицо в улыбке: —Если температура не полезет выше, то в понедельник меня снова на стол. А то и раньше. Вот так. Сказал —могу уже и не родить совсем... Не точ­ но, конечно, сомневается, но все же...—Она помолчала и, глядя мимо людей, привычно усмехнулась:—Много они знают!—и легла, о чем-то думая. Кто только что проснулся и не слышал ее слоз, кто уткнулся в книж­ ку, кто вязал, а кто тоже лежал и думал, как Елизавета Михайловна. Никто не разубедил Юльку, не высказал предположения насчет туман­ ности врачебных прогнозов. Только Ксенофонтовна пропела: — Теперь я разобралась с делами и поняла: врачам надо покорять­ ся, а кто не ходит к врачам, это уже получается как надменность и са­ моубийству равняется. Я ведь ходила мимо поликлиники, а даже карточ­ ки не имела.—И, помолчав, еще подумала вслух: —Мерцательная арит­ мия—ее ведь скорбью наживаешь, а не от пьянки, не от радости. И опять никто не произнес ни слова. И долго стояла тишина в пала­ те. Ксенофонтовна успела обежать памятью порядочный круг, и мысли, показавшиеся всем нелепыми, были естественны для нее: — Пергоедовский купеческий дом штабом красным сделали. АМарк наш партизан, значит. Да и все ушли на конях. Мы е Тимкой выскочили на крыльцо, слышим кричат: «Белые едут!» Ну, тут вышли Евлантьевы. Стреляли легонько: брыль, брыль,— а куда бежать, не знаешь. Старшую ^естру мы нарядили калекой, обмотали, на голландку посадили, а на Ванюшку надели юбочку, отвели в овечник —говорили, над мальчиками изголяться будут.. Мама к нему все бегала—сердце материнское болит ведь. Да, значит —брыль, брыль... А у меня брюхо все мерзло, подойду к голландке, погрею... Той стороной, считай, от Орехова лога и до Кам­ ня—тут белые не проходили, а через Здвинск —да! Здвинск чисто выжгли... Юлька вдруг приподняла вихрастую голову: — Много они знают! У нас Зойка одна мужиков водила, как ни по- падя, на году по три раза выскребалась, а теперь уже третьего родит,— Она засунула руку под матрац, пошарила: —Эх, знали девочки, чего при­ нести,—шмыгнула носом и вытащила пачку сигарет. Потянув халат Ксе- нофонтовны, буркнула: «Я на минутку» и исчезла. Елизавета Михайловна вздохнула: — Вы, Ксенофонтовна, внушили бы ей. — Как же, внушишь ей. Ее уже воспитали, — словно подводя черту, отозвалась Ира. А Ксенофонтовна опять погружалась в дальнее свое, сладкое: — Ох, любила я травочку зеленую косить, когда не перерастет. Пустишь литовку вокруг себя — у меня нисколь не меньше была, чем у мужиков,—- пот так ручьем с меня. И вязала я — от косаря не отстану. Суслон всегда из десяти снопов. И сверху три снопа. Он хоть и дождь— простоит, и птицы не склевывают. Сейчас мужики не умеют косить, как мы косили. Поглядишь —бьет клином, сшибает, и все тут. Раньше стыда боялись. Странно, но опять во время ее рассказа что-то постепенно успокои­ лось в Елизавете Михайловне, вернулась трезвость, понимание явлений. И когда пришла Юлька, она сама сказала: