Сибирские огни № 08 - 1972

Карл (!), Кроль, Меллер и другие,— как Кильман,— борющиеся за министерские кресла, продавшие партийную программу, полицейские, разгоняющие уличную толпу, и шансонетки, собирающие послеинфляци- онные марки с веселящихся, самодоволь­ ных буржуа... Но гоп-ля, мы живем! Ра­ стут и множатся рабочие организации, крепнет запрещенный Союз красных фрон­ товиков, сложны противоречия буржуазной Германии. Революция идет. Буржуазия до­ живает последние дни»1. Конечно, в таком виде пьеса мало похо­ дила на произведение Толлера, она не­ сколько упрощала ситуации, выдавала же­ лаемое за, действительность жизни Герма­ нии. Но несомненно, что наряду с отголос­ ками агиттеатра в пьесе присутствовали многие признаки психологической драмы. Выявление этого начала в спектакле и при­ несло ему зрительский успех. Своеобразным было оформление, со­ зданное Ильей Шлепяновым. На сцене, во всю ее ширину, была сооружена лестница в два марша, окрашенная в белый слепя­ щий цвет. Каждый из маршей состоял из двух половин, причем каждая могла под­ ниматься, образуя крышу над освободив­ шейся площадкой. Одни только подъемы лестницы давали минимум 8 комбинаций для этой многоэпизодной пьесы. Режиссер широко, использовал кино, включая фрагменты кинохроники эпохи Веймарской Германии. Вкрапливаясь в сценическое действие, кинокадры служили документальным введением или заключе­ нием того или иного эпизода. В этих слу­ чаях на сцене возникал экран, а лестница погружалась в темноту2. Вопреки опасениям, спектакль нашел у зрителей самый теплый прием. Все оказа­ лось понятным, а такие эпизоды, как та­ нец со скелетом, буквально потрясали. Ре­ шающим условием одержанной победы стал органический синтез условности с психологическим театром. В этом отноше­ нии «Гоп-ля, мы живем!» стал вехой на пути «Красного факела» к овладению об­ новленным реализмом. Между тем, борьба за Свердловский драматический театр вовсе не прекрати­ лась. Она вступила лишь в новую фазу. Добившись открытия постоянного театра драмы, общественность и газета «Ураль­ ский рабочий» повели широкую кампанию за то, чтобы именно «Красный факел» стал постоянным театром Свердловска. Деятельность коллектива все время на­ ходилась в поле зрения газеты. На все спектакли печатались рецензии, помеща­ лись отчеты о диспутах, обсуждениях но­ вых работ театра. Короче говоря, шла по­ вседневная жизнь, в которой рабкор, газет­ чик и артист в равной мере ощущали се­ бя бойцами идеологического фронта. Как ' «Красный факел». Орган худполитпросвета Казанского Большого театра, 21 сентября 1930 г._ ? По воспоминаниям К- Валевского. Письмо от 21 сентября 1970 г., Москва. вдруг... Тревожно прозвучал заголовок статьи в очередном номере газеты: «Крас­ ный факел» должен остаться на Урале». За подписью «Бригада «Уральского ра­ бочего» сообщалось: — «Красный факел» уезжает. Почему? Его «уезжают». Говорят, что театр не от­ вечает городу своей квалификацией. Мы против. Горячо, категорично возражала «брига­ да» против «скороспелых кабинетных ре­ шений». «Прежде всего, что такое «Красный фа­ кел» и почему он, по нашему глубокому убеждению, должен остаться в Свердлов­ ске, в столице Большого Урала? Это не случайная труппа на основе случайного «ангажемента», где принцип личного бла­ гополучия и актерского «я» со всей гаммой закулисных интриг частенько берет верх над задачами революционного театра. Нет, это коллектив, созданный бурно-пламенной советской молодежью в годы граждан­ ской войны. Этот коллектив прошел через «реки огненные» этой незабываемой эпохи и выковал из себя подлинно революционный советский, созвучный задачам и темпам нашего социалистического строительства, театр. Вы хотите знать его «послужной список»?». И весь путь «Красного факела» от его зарождения, все его странствия по горо­ дам и шахтерским поселкам предстали пе­ ред читателями как самая лучшая реко­ мендация и как уверенный залог будущих побед. «Верно, в «Красном факеле» нет акте­ ров с именами в «мировом масштабе»,— продолжала «бригада».— Но это талантли­ вый, безостановочно совершенствующийся коллектив, идейно спаянный, борющийся за такой театр, который бы крепчайшими нитями был связан с рабочей аудиторией, который бы не плелся в хвосте, а шагал в ногу с нашей советской эпохой»1. «Надо дать высказаться рабочему зри­ телю»,— заключала газета и не далее, как на другой день, поместила подборку выска­ зываний рабочих и целых заводских кол­ лективов. В резолюции рабочих фабрики им. Ле­ нина говорилось: «С этим коллективом рабочий и общественник органически могут и должны говорить общим языком. Здесь те люди, которых рабочий называет «сво­ ими». «Красный факел» шефствовал над Ленинкой, дал 4 спектакля и 30 выездов для обслуживания обеденных перерывов, устраивал экскурсии, вечера смычки». Резолюция заключалась гневной тира­ дой: «Театр — большое политическое зве­ но в художественной политике партии. Жизнь и деятельность его может вполне отвечать поставленным задачам лишь в гом случае, когда вокруг него будет созда­ на рабочая и советская общественность,, когда голос общественности будет учиты­ ваться как театром, так и ведающими те- 1 «Уральский рабочий», 1930, 24 „апреля.