Сибирские огни № 08 - 1972

Он сыграл и спел еще... Одна называлась «Материнский наказ»: Провожала мать сыночка, Крепко-крепко обняла, Да платочком вытиралась — » Тайны слезки пролила. Я даю тебе платочек. Вытирай им пот и кров! Ах, платочек-узялочек, Материнская любов... — Спасибо, уважаемые братья и сестры, спасибо за братские чув­ ства... Пошлая, скомпрометированная веками, ' формула благодарности нищих. А для него находили последнее. Может, и не последнее, но самим необходимое. Отдавали за то, что пел об очень близком, пережитом, важном, за то, что обижен был общим врагом, за то, что сочинял душевно и устроил настоящее представление, трагическое и трогатель­ ное. Просто за артистическую душу — артистов на Руси привечали не меньше нищих, а теперь они, судя по всему, даже стали брать верх. Парень уходит — судьба решена, Судьба решена — и дорога одна... Я открыла глаза. Или я давно смотрела в окно и в зеленом тумане леса, застелившем округу, видела прошлое? Вот здесь, в лесах под Ду- босековым, полегли те двадцать восемь, отбивших у фашистов разъезд на Волоколамском шоссе. Проезжая, я всегда кланяюсь им, всегда кла­ няюсь... Народу в вагоне и сейчас поредело. Мало кто забирался на вос­ кресные дни так далеко. Малышка напротив счастливо спала на руках у матери и не дума­ ла пока ни о каком убожестве или нищете человеческой, ни о каких па­ дениях, физических или духовных. Отстегнутый рюкзачок лежал на по­ рожнем сиденье. Его приладят, когда снимут ее с подножки вагона, и посеменит она по лесной тропинке впереди матери и отца к реке выби­ рать место для жаркого и радостного костра... РЫЖАЯ, РЫЖАЯ ХМАРЬ Про Катерину она не думала. Катерина казалась ей сентименталь­ ной и заигранной. Монологи сладкие —все одно восторженные или слез­ ливые. Сколько раз слыхала в театральном училище! И сцены из «Гро­ зы» Островского брали часто. Спектакля целиком не видела, поймала в одном клубе фильм с молодой Тарасовой, красивой, вальяжной, очень русской, но какой-то надорванной. Сыграть бы Машу из «Живого трупа» или... Нет такой инсцени­ ровки, но вот Наташу Ростову она чувствовала и понимала. А лучше Нази из «Дуэли» Мара Байджиева, смелую, независимую, сумевшую пе­ ресмотреть свою жизнь,—очень современную молодую женщину! И что пришло в голову Боголюбову, ведущему у них мастерство? Никогда не знаешь, чего ожидать от него, все старается «как покосее». Вдруг к концу третьего курса дал им с Миловановой сцену на бульваре над Волгой: «Так ты, Варя, жалеешь меня?.. Так ты, стало быть, любишь меня?.. Почему люди не летают?..» —эту самую.