Сибирские огни № 08 - 1972

«Деспотичный, самолюбивый, наглый, самоуверенный, относящийся с презрением ко всем стоящим ниже. Сухой, черствый, крайне злопамятный... Достаточно посмотреть на хитрые, злобно-деспотичные тонкие губы, чтобы сказать: этот человек для достиже­ ния своей цели не задумается над гибелью тысяч людей». Это из письма полковника Нигова. — Что имеете сказать, подсудимый, по поводу прочитанного? — спросил предсе­ дательствующий. Злобно-деспотичные тонкие губы остаются сомкнутыми. — Полковник Нигов нарисовал собственный портрет! — говорит он.— Отрицаю! ПОП: ТОМ С ЕД ЬМ ОЙ У божьего слуги, облюбовавшего том номер 7, была роскошная енотовая борода — сияние во всю грудь — очки в золоте, припухшие глазки, а грохочущая октава при случае шелестела мягко и шелково, как и его ряса. Поп как поп. Традиционный. Иванов, уполномоченный собого отделения 26-СД, пригласив благочинного для разговора, не спеша зарядил трубку листовухой и, ожесточенно пыхтя, стал раскуривать. — Значит, не курите, батюшка? — спросил он из-за облака.— Ну, что ж, похваль­ ная забота о здоровье. Памятка сотрудника ЧК предписывала ему быть корректным, вежливым, не кри­ чать, зная при этом, «где проявить твердость». Иванов знал. Протянув через стол газету с очерченными синим карандашом двумя колонками, он пояснил подследственному, что это декрет Советской власти об изъятии церковных цен­ ностей в пользу голодающих. — Так вот,— проговорил он,— при аресте у вас изъято кое-какое золотишко... — А что, если суд скажет, что я чист, безгрешен? — взъерошился поп, и глазки его сверкнули твердостью и лукавством. — Ну, что ж, скажет так скажет. Но при этом золотые вещи вам обратно не вер­ нут. Закон Так вот, я читаю: дароносица золотая, кадило золотое, золотая риза на иконе святителя Николая, наперстный крест синодальный, золотой, наперстный крест на георгиевской ленте, золотой, золотая оправа евангелия, ордена... Ну, ордена, пожалуй, дело копеешное. Железки. Так вот, обо всех этих предметах суд будет решать соответ­ ственно декрету. Но это когда? А люди пухнут от голоду уже сейчас.— Уполномочен­ ный помолчал, потоптал пальцем пепел в трубке.— Словом, имеете возможность зая­ вить — дескать, так-то и так... Сочувствую, сознаю. Припухшие глазки благодушно прикрылись веками — сочувствую, сознаю. Но пока только глазки. •— Я не неволю,— продолжал уполномоченный.— Решайте на свое усмотрение. Толстенькие пальцы его преосвященства тянутся к бумаге. Подул на перо, скребнул по гриве. «Принимая во внимание ужасное положение на почве голода в Поволжье,— стро­ чит поп через минуту,— я, как честный христианин веры православной, все эти вещи... передаю тов. Иванову для того, чтобы он передал таковые в комиссию по оказанию по­ мощи голодающим Поволжья. Подписку даю добровольно и в полном рассудке ума». Чистый херувим, воплощенная добропорядочность — таким он был и на процессе. От него постоянно исходило какое-то покорное ласковое понимание, едва ли не обожа­ ние, которым он встречал любое движение в суде, любой вопрос и даже любое об­ винение. Председательствующий спросил: — Георгиевский Федор Михайлович... Правильно ли я произношу вашу фамилию, имя и отчество, подсудимый?