Сибирские огни № 08 - 1972

Оно помечено 1 декабря 1921 года и разослано губкомам шести губерний — Ново­ николаевской, Алтайской, Омской, Томской, Енисейской и Иркутской. «...остатки банд Унгерна, после его ликвидации, ушли в Хайлар... Мелкие шайки Унгерна блуждают в глубине Монголии»5. Дальше о Бакиче: «...нами отмечалось соединение Бакича с Кайгородовым у Кош-Агача. По-видимому, они не сумели между собой столковаться, и Бакич повернул обратно, в Монголию». И, наконец, о Кайгородове: «Кайгородов, пользуясь тем, что наши силы были распылены, с отрядом в 1500 че­ ловек двинулся в глубь Алтайской губернии, распространился по Горно-Алтайскому уезду и стал непосредственно угрожать Бийскому уезду». Партия знала, партия следила. Смольнин-Терванд, генерал, начштакор у Бакича, ни при каких обстоятельствах не забывал заносить в свою крошечную конфиденциальную тетрадь, названную им «Конспектом отчета», стычки, бои, смерти, катастрофы. Рядом с числом и пунктом, по обыкновению, возникало одно, редко два слова, лишенных прямого общепонятного зна­ чения. Расшифровать записи мог только их автор, полагавшийся на хорошо тренирован­ ную память. Начштакор оберегал свою тетрадь, носимую на месте креста на золотой цепочке. Между тем в штабе 5 Армии, а затем и в секретной комнате Сиббюро против тех же чисел и пунктов стояли голыми все секреты осторожного начштакора. «После поражения Бакича 25 октября в районе Хонур Улен (ПО верст северо-за­ паднее Кобдо), — сообщалось партийным организациям в следующем информационно- политическом письме Сиббюро — его отряд отошел в направлении Кобдо... часть отряда отделилась и ушла в сторону Советской] России, где сдалась нам... Другая часть под командой генерала Карнаухова численностью в 300—400 чел. ушла к югу от Кобдо в направлении Тибета, с целью, якобы, самоликвидации там. Сам же Бакич... двинулся на Уланком, стремясь проникнуть в Урянхай...»6. Раненый зверь искал надежного прибежища, увлекая за собой свою тень, своего преследователя — созданный решением Сиббюро экспедиционный корпус 5 Армии. Новый бой в районе так называемого Русского дома — в этом случае с отрядом красных партизан Кочетова. Бакич разбит наголову. Бегство в Монголию. Капитуляция перед частями Хатон-Батора. И почти тотчас же — это январь 1922 года — полномочный представитель нарком- индела РСФСР по Сибири и Монголии Б. Шумяцкий докладывает Сиббюро из Иркут­ ска по прямому проводу о подробностях этого события. Ш у м я ц к и й : Относительно Бакича, взятого в плен вместе с четырьмя генера­ лами, приняты меры, чтобы правительство Монголии, куда он был направлен, по достав­ ке в Ургу, передало бы его нам...7. А чуть позже, утром, на рабочем столе Шумяцкого уже лежал доставленный на перекладных большой белый пакет — бумага великолепна — с пятью карминно-красными печатями. Серпастыми и молоткастыми. Его и сейчас можно обозреть в первом томе следственного производства. В верхнем и правом углу пакета цифра 44, поставленная следователем по особо важным делам. На лицевой стороне — четыре вертикальных стро­ ки монгольской вязи, потом по-русски «Совершенно секретно», «Лично», и, наконец, чет­ кая строка — «С препровождением 20 чел. военнопленных». Обойма. Сито отбора высеяло со временем семнадцать: генерал Бакич, генерал Смольнин- Терванд, генерал Степанов-Разумник, генерал Кирхман, генерал Шеметов, генерал Ко­ локольцев. Далее семь полковников, подполковник, капитан, корнет. И, наконец, поп. Обойма подсудимых стояла перед лицом неотразимо доказанного, детализирован­ ного и, как это ни странно, чрезвычайно общего обвинения. Это было, скорей, обвинением корпуса, чем подсудимых. Как же тогда их судили, спросит читатель?