Сибирские огни № 08 - 1972

Разные, несопоставимые вещи. Но и там и тут причиной кровопролития явился зверь в личине человека. 5 Всю ночь шел проливной дождь, бил в стекла, барабаяил по крыше. И мне, с удоб­ ствами разместившемуся в одном из номеров беловежской гостиницы, было уют­ но спать под этот шорох дождя, струивше­ гося по стеклам окон, по жести водосточных труб и ветвям стоявших рядом деревьев, по всем деревьям, кустам, травам и травинкам необъятной и необъезжей пущи. С такой же отрадой спали в соседних номерах и мои друзья-поэты, и Зоя с Сашей, и другие не­ многочисленные обитатели гостиницы. И только одна, еще неясно и не до конца осознанная мысль мешала этому безмятеж­ ному сну, тревожила: мысль о том, что по­ сле такого дождя едва ли уж удастся найти того браконьера. И хотя я спал, она не да­ вала мне покоя до тех пор, пока ее не вы­ теснила другая мысль. Как ее сформулиро­ вал вчера егерь, мысль о том, что «сколько веревочке не виться, а конец будет...». И это понимание неминуемой неизбеж­ ности расплаты за всякое злодейство, неиз­ бежности, в которую я всегда глубоко верил и верю до сих пор, успокоило. Я уснул, на­ конец, по-настоящему глубоко и крепко. Проснулся оттого, что вдруг перестал слышать шуршанье дождевых капель. Дей­ ствительно, дождь перестал, за окном начи­ налось утро. Я быстро оделся и вышел на крыльцо. Солнце только-только начинало подниматься над горизонтом, разгоняя туман и проры­ ваясь сквозь его клочья и кущи деревьев. Снопы света там и тут выхватывали из клу­ бящейся кисеи то лаково-сверкающую кору сосны, то мокро-черную поверхность ели, то вдруг падали на ветки, на которых висели крупные, мелкие и мельчайшие капли влаги. И капли эти начинали вспыхивать и гореть мириадами огоньков. И все это — в посто­ янно движущихся, колышущихся, беспре­ станно меняющих свое место облаках тума­ на, как в клубах дыма, витающих над полем боя. И все это в абсолютной тишине, границ и конца которой, казалось, не будет. И вдруг эту тишину прорезал протяжный, трубный, то понижающийся, то повышаю­ щийся, чуть печальный и тревожный звук, повторившийся несколько раз. Как будто где-то далеко-далеко нажали на клавиш ги­ гантской гармони и медленно растянули ее мехи. Что это? Рожок егеря? Или призывный крик зубра?.. Я шел по дорожке вдоль высоченной из­ городи, за которой стояли сбитые из жердей ясли. Егерь с проезжавшей впереди телеги вилами бросал в эти ясли свеженакошенный клевер. И, вырастая из тумана, подобно го­ ре, сбросившей с себя ночную мглу, из глу­ бины вольеров подходили к яслям древние седобородые звери — зубры. И я вспомнил белорусского барда XV ве­ ка Николая Гуссовского — его «Песнь о зубре»: К л о к б о р о д и щ и то р ч и т и з-п о д ч елю сти р ы ж и м м очалом . К о с м а м и гр и в а д о са м ы х л о п а т о к с п а д а е т . Д о низу лоб. и колен и, и гр у д ь н а к р ы в а я . Е с ли ж е б у д е т у го д н о с р а в н е н ь е в е л и к о е с м а л ы м , И ко л ь п о д х о д и т зд е с ь м естн о е н а ш е с р а в н е н ь е ,— Э то — козел б о р о д а т ы й с н а г у л е н н ы м те л о м — В от он ка ко й , н аш би зо н , и м е н у е м ы й зу б р о м . М а сти п о д ж а р и с т о й — б у р а я с че рной, к а к б у д то О тс в е т з а к а л к и го р н и л а м и н у в ш и х сто л ети й ... А солнце поднималось все выше. Лучи света между деревьями становились все плотнее и ярче, как струны, натянутые от земли к небу. И казалось, что это уже не ро­ жок звенит и не зверь призывно трубит, а поют эти струны — поет весь лес, Беловеж­ ская пуща... Песня эта звенит и сейчас в моем серд­ це. Она звенит всякий раз, как я вспоминаю о Беловежской пуще. Брест — Новосибирск