Сибирские огни № 08 - 1972

женщинах — все-таки редко приходится это делать при моей профес­ сии, а здесь два часа безделья и такой выбор, такая богатая цветовая гамма. Я даже думаю, что недурно бы и мне присобачить к вороту та­ кую вон тесемочку, но уникальную тесемочку заслоняет совершенно уни­ кальный рюкзачок на спине девочки лет четырех. Этакий крохотный, но вполне настоящий, с настоящими ремнями, карманами и застеж­ ками! Так ее и внес в вагон отец, молодой парень, к которому тоже был приторочен гигантский распертый чувал. Чувал утвердили у моих ног между сиденьями, на него шлепнули девчушку, а на место напротив, с которого вскочил мужчина, пробра­ лась и плюхнулась оказавшаяся при них мама —девчонка в белой спор­ тивной шапке, тотчас выглянувшая в щель между красным козырьком и рюкзаком, взваленным на колени. Я гадала, что может быть в чувале на полу: палатка, надувная лодка, котелок, одеяло для девочки, какие-нибудь пожитки для ночев­ ки, бадминтон, складной спиннинг, а возможно —все разом. Налицо была обыкновенная современная молодая семья, одержимая туризмом. Турик-младший мужественно восседал с мешочком за плечами, поче­ сывал сбитую коленку, чистил в носу и заглядывал из-под беленькой челки в окно —с высокого постамента далеко видно. Я тоже включилась в поиск сельских примет, чтобы помочь чело­ веку в познании мира. Но ни пестрого стада на живописном бугре, ни жеребенка, поспешавшего, отдувая хвост, за тарахтевшей телегой, не обнаружила. Дачные поселки с веселенькими скворечниками на два-три человека, выкрашенными в тон сада, неба иль зари, коттеджи, в шатры которых вписывался дубликат нижнего этажа, облицованные плиткой станции с высокими платформами, платформы без станций, какие-то фабрички, железобетонные конструкции, базы стройматериалов, а то вдруг куст стандартно розовых благоустроенных домов, метивший в спутники столицы,— все это переходило одно в другое без передыха, разворачивалось панорамой. На крайний случай, меня выручила бы и курица, но поезд несся, и было неясно, то ли курица копошится в тра­ ве, то ли клок бумаги белеет. Девочка мотнула волосенками, обернувшись на возню внутри ва­ гона, и, не отрываясь взглядом от чего-то, потянулась к матери. Я то­ же посмотрела назад. По вагону проталкивался мужчина, бубня под нос и держа перед собой в вытянутой руке за козырек кепку. На него равнодушно огляды­ вались, теснились и равнодушно пропускали. Он перешагивал через сумки и чемоданчики, пробирался боком, распаренный, в пиджаке внакидку. Пиджак сползал, он поправлял его свободной рукой, а кепка, то поднимаясь, то опускаясь, описывала круги, не теряя устойчивого по­ ложения донышком вниз. Изжеванный воротник рубахи, застегнутый под кадыком, ущемил жилистую коричневую шею. Казалось, оттого и вытягивается вперед лицо с налипшими на лоб волосами, а левый глаз затек бельмом. Дру­ гой, белесый и жесткий, глядел мимо людей, неприятное было и в этом. Впрочем, возможно, все из-за протянутой кепки. После войны и не такое видывали. Да хоть и минуло четверть века, а нет-нет и мелькнет страш­ ный след ее. Добравшись до нас, мужчина наставил бельмо на турика-младше- го, оседлавшего колени матери, и затянул нечто гнусавое, отдаленно схожее с пением. Кое-кто поглядывал вполглаза, а больше отворачи­ вались, делая вид, что не замечают, прикрывались страницами газет.