Сибирские огни, 1972, № 07

такое творится, доложу я тебе,— он пытался мужественно рассмеяться, но вместо этого хихикнул, затем спросил напрямик: — Пойдем туда? Она согласилась не раздумывая. Они ушли с танцев и поднялись в переполнен­ ный, шумный, душный номер 1126-7. Народу там оказалось больше, чем она предпола­ гала. Кое-кто из парней перепился, это ее неприятно поразило. Почти все девицы были ей знакомы, но подруг среди них не оказалось. Она пы­ талась болтать с ними, хотя в общем гаме трудно было что-либо расслышать. Одна из девиц, Сю Филипп, вообще не произнесла ни слова,— по-видимому, напи­ лась до потери сознания, и ее кавалер, паренек из Батон-Ружа, лил на нее воду из туфли и то и дело бегал в ванную за водой. Розовое кисейное платье Сю промокло насквозь. Ребята шумно приветствовали Машу, но тотчас вернулись к импровизированному бару, под который они приспособили застекленный шкаф, перевернутый набок. Кто-то неуклюже сунул ей в руку рюмку — она даже не разглядела, кто. Непонятно было, что происходит в соседней комнате. Дверь была закрыта, около нее топталась кучка парней. Лайл Дюмэр, оставив Машу, подался к ним. Она слышала обрывки их разговора, чей-то вопрос: «А как это?» — и смех, заглушивший ответ. Прислушавшись, она с отвращением поняла, что там творится) и захотела уйти. Она предпочла бы сейчас очутиться в своем шромном безлюдном особняке, пустота которого всегда пугала ее, особенно когда отец бывал в отъезде. Уже шестую неделю отца не было, и вернуться он должен был через полмесяца. Вспомнив отца, Маша подумала, что, если бы он сдержал свое обещание и приехал, ей не пришлось бы сейчас торчать ни здесь, ни на клубном балу. Был бы настоящий день рождения, Марк Прейскотт, как обычно, веселил бы собравшихся, ее ближайшие подруги ради такого случая наверняка не отправились бы на студенческий бал. Но он не приехал, а только позвонил на этот раз из Рима — и начал извиняться: — Маша, крошка, как я ни старался, а прилететь не смогу. Дела меня задержат здесь еще недели на две, на три. Но, честное слово, я искуплю свою вину, когда вер­ нусь, вот увидишь.—Он осторожно спросил, не хочется ли ей отправиться в Лос-Анд­ желес повидать мать (мать с отцом давно разошлись), но Маша об этом и слышать не хотела.— Ну, ладно, желаю повеселиться,— сказал отец,— а подарочек я тебе уже при­ смотрел— надеюсь, понравится.— От этих ею слов Маша чуть не разревелась, но она давно отучила себя плакать. Бесполезно было ломать себе голову, почему владалец универмага, распоряжающийся армией служащих, связан делами больше, чем какой- нибудь конторщик. В Риме его, наверное, удерживало что-нибудь другое — такое, о чем он не Захотел ей говорить, как и она бы не стала ему рассказывать о том, что сей­ час творилось в номере 1126-м... Она поставила рюмку на подоконник и тут услышала снизу мелодию «Звездная пыль». Такими старыми сентиментальными песенками всегда завершались балы. По тор­ жественным случаям в «Сент-Грегори» обычно играл оркестр Мокси Бьюкенена «Звезды старого Юга». Переминаясь у окна, она раздумывала, не вернуться ли на танцы. Там будет все, как обычно: неуклюжим подросткам становится все жарче в вечерних костюмах, они нервно поправляют воротнички и мечтают переодеться в джинсы и спортивные рубаш­ ки; девушки то и дело скрываются в туалетной похихикать, посекретничать. Все это, решила она, больше похоже на детские игры. Ей часто приходило в голову, что юность — скучное время, особенно если общаться только с ровесниками. И тогда ей хотелось более взрослого общества. Другие девушки понемногу покидали номер. Вечеринка близилась к концу. Из той комнаты показался один из парней постарше, ее знакомый Стэнли Диксон. Ос­ торожно закрыв за собой дверь, он заговорил вполголоса, до нее доносились лишь обрывки фраз: — Девчонки собираются уходить... говорят, с них хватит... испугались... скандал... Кто-то ему ответил: — Я же вам говорил, нечего было затевать это все.