Сибирские огни, 1972, № 07

дожественной литературы — о ч е р к н р а ­ в о в — всегда обнаруживала родство с кон­ кретными социологическими исследования­ ми; по самой своей сути этот тип очерков отвергает схематизм. На страницах «Вопросов литературы» еще в 1965 г. была сделана попытка при­ менения социологических критериев к одно­ му из явлений литературы — к послевоен­ ному производственному роману. Она при­ надлежала автору рецензируемой книги, и ни в малой степени не повторяла практики вульгарных социологов. Ю. Кузьменко до­ казал (в книге «Мера истины» он развил свой успех), что социологический анализ вовсе не игнорирует эстетику произведения; он нуждается в последовательном сопостав­ лении литературных рядов не только с со­ циально-экономическими реалиями соответ­ ствующего времени, но и с эволюционирую­ щим общественным сознанием, неизбежно включающим также и преемственные эсте­ тические представления. В упомянутой статье автор сосредоточился на анализе стержневых конфликтов в романах О. Зив, А. Былино- ва, В. Очеретина. Как и во многих других произведениях этого типа, «новаторы» тут идут походом против «консерваторов». Но и зарождение конфликтов, и предлагаемое этими романами решение, как показал Ю. Кузьменко, о т о р в а н ы от породив­ ших их экономических и организационных ус­ ловий. «Консерватизм» как бы вновь и вновь зарождается в недрах человеческого духа,— мы непременно встретим подобного героя в очередном романе!! Если верить авторам, поступки тех директоров или секретарей парткомов, которые отвергают предложения новаторов и тем самым тормозят техничес­ кий прогресс, вовсе не зависели ни от груп­ повых интересов, ни от действующей систе­ мы управления, ни от недостатков планиро­ вания, ни ог неточно нацеленных стимулов труда. Все зло, против которого ополчают­ ся писатели,— субъективного происхожде­ ния, отрицательные герои просто временно «недопоняли» правильных решений. Обеспе­ чивая на страницах своих произведений по­ беду «новаторам», романисты остаются, в общем, во власти тех самых принципов, ко­ торые питали волюнтаристскую практику управления. А поскольку литература так или иначе высказывается о структуре и движу­ щих силах общества, авторы (не сознавая этого) воспроизводили идеалистические, не­ марксистские схемы общественного развития. В «Мере истины» послевоенному произ­ водственному роману посвящена лишь одна глава из шести. Да, к тому же, она су­ щественно доработана, расширена, выводы ее отточены и определено место, которое про­ изведения этого жанра заняли в литератур­ ном процессе. Автор считает, что хотя по­ слевоенный производственный роман не дал литературе сколько-нибудь значительных художественных ценностей, неверно списы­ вать его в чистый убыток... Эти произведе­ ния стали ареной борьбы старого и нового в литературе.. Романы Г. Николаевой, Д. Гранина, В. Дудинцева, рассказ М. Рощина, очерки В. Овечкина, рассматриваемые в следующей главе, хотя и в них раскрываются ситуации, складывающиеся на производстве, пред­ ставляют значительный шаг вперед, ибо картина жизни безмерно усложняется, изу­ чаются взаимодействия х а р а к т е р а и о б с т о я т е л ь с т в . Скажем, Бахирев из «Битвы в пути» на­ чинает с того, с чего и должен начать но­ вый руководитель технической политики тракторного завода: он изучает создавшие­ ся на заводе обстоятельства, пытается по­ нять причины, почему производство лихо­ радит, чем объяснить штурмы. К концу каж­ дого месяца «делают план», но отнюдь не устраняют противоречия, мешающие нала­ дить спокойную экономную, качественную, радующую людей коллективную работу. Разумеется, при этом Бахирев открывает для себя не только недостатки технологии, но и м о т и в ы п о в е д е н и я работников, зависящие как от их ролевых функций, так и от личностных особенностей (скажем, от безмерного честолюбия Вальгана). Застав врасплох главного конструктора Шатрова, Бахирев убеждается, что тот не только сознает недостатки заводской про­ дукции, но украдкой оаботает над модерни­ зацией трактора. «— Как это могло случиться,— возмуща­ ется Бахирев,— что новая техника рожда­ ется чуть не в порядке самодеятельности? — Обыкновенно,— пожал плечами Шат­ ров.— Не со мной одним. Над заводом тя­ готеет программа. За программу и эконо­ мические показатели директора отвечают и партбилетом, и зарплатой. А за создание конструкции отвечают декларативно». В другом романе («Не хлебом единым» В. Дудиниева), переизданном «Художествен­ ной литературой» в 1968 году, характер и поведение директора Дроздова тоже ничуть не напоминают «конструкцию из иллюзор­ ных качеств прирожденного консерватора», пользовавшуюся широкой популярностью у писателей. Характер Дроздова — хоть и уродливое, но вполне реалистическое при­ способление номенклатурного работника к действующей системе хозяйствования. В ряде произведений литературы,— доказыва­ ет на многих примерах Ю. Кузьменко,— возобладала к 60-м годам новая тенденция: и з о б р а ж а т ь г е р о я в е д и н с т в е с ф о р м и р у ю щ и м и е г о о б с т о я ­ т е л ь с т в а м и . Однако те же социологические критерии, которыми руководствовался автор, помогли ему критически оценить благополучные «хэппи-энды», которыми заканчиваются ро­ маны Гранина, Николаевой, Дудинцева (в последнем случае речь идет о неожиданно счастливом повороте в судьбе изобретения Лопаткина). Ведь авторы откровенно поды­ грывают своим донкихотам, заботливо уст­ раняют с их пути все препятствия и, главное, сулят победу новым методам хозяйствова­ ния, хотя и не опирающимся на существу