Сибирские огни, 1972, № 07

Герой новеллы «В профиль и в анфас» Иван, молодой парень, успевший повидать свет, покидает родную деревню, оставляет мать. А причина — не мог здесь найти себе работу по душе. Шофером? Но из-за оплош­ ности отобрали на год права. Пойти на свиноферму не позволяет гордость: как-ни­ как— «три специальности в кармане да почти девять классов образования». Старик сосед, с которым он разговорился, силится понять, почему некоторые не ценят доста­ ток. Раньше было иначе, он, например, не был им избалован. Старик прав, упрекая мо­ лодежь в пренебрежении к прозаическому, но насущному труду, в недостаточной любви к земле. Но можно понять и состояние Ивана: ему «чего-то большего надо», чем материальное благополучие. Может быть, дела, которые бы захватили целиком и от­ вечали склонностям, ведь он механик, ко­ ротко знаком с машинами, а председатель вот не сумел найти ему подходящего при­ менения... Сила рассказа в точности и прав­ дивости характеристик, верности основного гона, призывающего нас к внимательному раздумью. Приметы современной деревни просту­ пают и в ряде других новелл. Пусть сме­ шон обзаведшийся микроскопом Андрей Ерин («Микроскоп»), наивна его попытка совершить открытие, научить людей бо­ роться с микробами. Знаменателен сам ин­ терес к науке у обыкновенного сельского столяра. И если к чистоте помыслов отца сын его в будущем прибавит знания, какое-нибудь открытие, конечно, сделано будет... Показал автор и приток в село культур­ ных сил из города, процесс вживания ин­ теллигента в сельский быт. Среди этих лю­ дей есть и по всем признакам случайные, «белые вороны» — вроде бывшего худож­ ника Сани Залетного из рассказа «Залет­ ный», но есть и иные, более цепкие и жиз­ неспособные, как герой рассказа «Шире шаг...» молодой хирург Солодовников. В обширные планы последнего жизнь с пер­ вых шагов вносит свои поправки, и от того, насколько он сумеет учесть ее требования, будет зависеть и его личное самочувствие, профессиональная карьера, и эффект его присутствия здесь. Шукшин не переоцени­ вает Солодовникова, однако дает понять, что он на своем месте, ибо, как говорит директор местного совхоза, «специалисты позарез нужны». Читая другой шукшинский рассказ — «Срезал», отдаешь должное трезвой наблю­ дательности писателя. Так и видишь его Глеба Капустина, с злым упрямством напа­ дающего на приезжих горожан-интеллиген- тов, уроженцев того же села. Человек учит других демократизму, а сам кичлив и не­ терпим. И вот концовка, подводящая итог, раскрывающая суть отношения односельчан к герою рассказа. «Глеб Капустин по-преж­ нему неизменно удивлял. Изумлял. Восхи­ щал даже. Хоть любви, положим, тут не было. Нет, любви не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил еще»1. Верный своему пристрастию к «стран­ ным» характерам и анекдотическим ситуа­ циям, Шукшин иной раз использует их для изображения противоречий между новыми отношениями людей и грузом старых пред­ рассудков. В рассказе «Суд» Ефим Валиков, фронтовик, имеющий боевые награды, вы­ играл мелкое судебное дело о нанесении ему материального ущерба. Выиграл и... хочет отблагодарить судью — как благода­ рят за доброе, хорошее дело. А все кончи­ лось самым плачевным образом: судья был шокирован поднесением дара, и Валикову пришлось быстро убраться восвояси... Возможно, кое-кто упрекнет писателя в приземленности, в том, что его персонажи имеют мало общего со «средним» колхозни­ ком наших дней. И приведет примеры, фак­ ты, цифровые данные... Уместно привести рассуждение на эту тему известного очер­ киста Г. Радова: «Каков сельский житель? И куда он идет? И куда заворачивает? Он — разный. От какого-нибудь южанина- механизатора до той псковской крестьянки- вдовы, что по сей день вручную доит кол­ хозных коров, и, надсаживаясь, корзинами раздает им корм и, также надсаживаясь, на коромысле носит им воду из ближней речки, и живет в осевшей по окна избе,— от механизатора до этой, повторяю, дояр­ ки,— дистанция немалая. Так что со «сред­ ними» цифрами, если они про людей, обходиться следует чрезвычайно осто­ рожно»1 2. Своеобразие шукшинского подхода к действительности в том и состоит, что он ориентируется не на среднее, а на житейски многообразное, включающее в себя и откло­ нения от нормы. Временами чересчур увле­ каясь «странным», он предпочитает его по­ тому, что оно способно пробуждать острую жажду совершенства, гармонии социаль­ ных и человеческих отношений. Сравнивая его с другими пишущими о деревне писа­ телями, не нужно забывать о разности их / творческих установок и самой природы да­ рований и не побивать одного другим. Г"-' В. Шукшин не однажды удивлял нас, /представая в новом для него качестве. Так случилось и недавно, когда он выступил с романом о Степане Разине («Я пришел дать вам волю»)3. Обращение к образу прославленного во­ жака крестьянского движения XVII века было в самом деле неожиданным. Но толь­ ко не для автора, ибо замысел книги, ви­ димо, зрел в нем давно. Еще лет десять назад он написал новеллу «Стенька Разин», где рассказал о попытке начинающего скульптора, деревенского кузнеца Васеки, воплотить образ народного героя. «...Мужик он был крепкий, широкий в плечах, легкий на ногу... чуточку рябоватый,— говорит 1 «Новый мир», 1970, № 7. 2 Г. Р а д о в . Не упустить талант!. М., «Сов. Россия», 1970. 3 «Сибирские огни», 1971, № 1—2.