Сибирские огни, 1972, № 06

— Сама видела —вдвоем на коне верхом ехали! — На Октябрьскую в доме Дьобош-Содона вместе сидели. — Я слышала: жениться собираются. Дьелечи кисет ему подарила. Узорами вышила по-всякому... Кто во что, одна перед другой стараются соседки, добавляя новые подробности, языки чешут. Одни Алану удивляются. Такой хороший парень был, почему испор­ тился? Другие не верят — сплетня, говорят. Разве человек с человеком и поговорить не может, встретиться не имеет права? Людям, говорят, только на язык попадись, придумают, что было и чего не было. Некоторые ругают Дьелечи. Дескать, взбесилась баба. На молодых парней кидается. Не может еще потерпеть, подождать. Вдруг вернется муж. А если и не вернется—только узнала-услышала, что погиб, уже другого ищет... Если правду сказать, действительно, часто встречались все это вре­ мя Алан и Дьелечи. И на коне вдвоем ехали — на ферму, по пути было, и у Дьобош-Содона на празднике рядом оказались. Интересно Алану с Дьелечи. Умная она женщина, много знает. Слушать ее —одно удо­ вольствие. О чем ни заговорит, Алан уши развесит. В жизни Дьелечи разбирается, всякого повидала и, как маленькому, растолковывает Ала­ ну, ума ему прибавляет. Мысли у нее добрые, чистые. И о людях плохого не скажет. Просто учит, как разбираться в них, в людях. Разные же они. Чаще всего рассказывала она о своем муже Мекеше. Вместе им не так-то долго пришлось пожить. И ребенка не успели завести. Успеть-то могли, а вот не завели... Был бы сейчас сын или дочка, и жилось бы легче. Мекеш с фронта часто писал ей. И в каждом письме пытался пред­ ставить, в какой день вернется, как в дом войдет, какие слова скажет. Три года приходили от него такие письма. Дьелечи с волнением ждала их. Все ближе, ближе был конец войны, чаще и радостнее —письма Ме- кеша. Дьелечи готовилась к встрече, сшила мужу кожаное пальто, на русский манер. И вдруг — погиб!.. Плакала и горевала Дьелечи не меньше других солдаток, но все ста­ ралась убедить себя, что это неправда, что произошла какая-то ошибка. Когда низко над землею стелется туман, невозможно разглядеть дорогу. Так же, в каком-то густом тумане жила Дьелечи. Ничего не могла и не хотела она понять. И все на что-то надеялась. Но вот уже как будто все односельчане-фронтовики возвратились, кого ждали, кто должен был вернуться. Мекеша не было. Дьелечи не помнит точно, когда это случилось, но однажды утром она вдруг совер­ шенно ясно, отчетливо поняла, что Мекеша больше нет и не будет. Ни­ когда. Поняла, что ей незачем его больше ждать. Некого больше ждать. В тот день она и на работу не вышла. Ей так стало страшно, так оди­ ноко, когда подумала, что осталась одна на всем белом свете... Вытащила она тогда из большого красного сундука сшитое по-рус­ ски кожаное пальто, положила его на кровать и долго-долго глядела на него, не соображая, что это за вещь, для кого, для чего она ей. Прежде, когда Дьелечи ждала Мекеша, сердцу ее было тесно в гру­ ди, так сильно болело и ныло оно. И вот, словно проткнули его иглой, и вместе с долгим, мучительным ожиданием вышла из него вся боль, и сжалось оно в комочек, стало холодным и бесчувственным. Осталась у Дьелечи одна надежда на какую-то перемену в жизни. А что должно произойти, что делать ей, на что надеяться —не могла понять. Хотела ререкочевать к сестре в соседний аймак,—передумала. У сестры своя семья, свои заботы. Зачем вмешиваться в ее жизнь?