Сибирские огни, 1972, № 06

конец тоже мясо; лук-слизун вырос, хоть косой коси, овцы и коровы в теле, кони гладкие... И Багыр-бригадир лежит на спине, смотрит в бес­ конечное черное небо, думает о своей невесте Уйачы, о скорой свадьбе. Шевельнется у него мысль, что отстает его бригада на заготовке сена, что надо еще много скосить и застоговать травы, но он тут же прогонит эту мысль: очень уж вечер хорош!.. Лето, лето... Какие удивительные перемены принесло оно с собой. Стоит в центре села дом. Дом как дом, не очень большой, с крепкой крышей шатром — колхозная контора. Зимой почему-то здание конторы казалось самым большим. И строгим. Казалось, все-все зависит от того, что делается в нем. Сколько людей не сводили глаз с его окон и дверей! Смотрели с надеждой, ждали, что под этой новой крышей обязательно придумают что-нибудь, и всем станет легче, лучше, теплее. Ходят теперь мимо конторы с полным равнодушием —дом как дом, ничем от других не отличается. Крышу помочило дождями, высушило на солнце, и она стала такой же, как на других домах. Если кому и прихо­ дится зайти жарким летним днем в контору,—чего там хорошего? Пусто­ там, пыльно и неуютно. Один Тантыбаров сиднем сидит в конторе. Кажется, он и встает чуть свет только для того, чтобы поскорее вернуться в контору и занять свое место за председательским столом. Будто боится Тантыбаров хоть не­ надолго оставить и это здание, и свой кабинет, и свой письменный стол. За себя боится. Вот уйдет он из конторы, потом вернется, а там уже кто- то другой, на его месте. Только напрасны его страхи. Подобрели летом люди. И к Ивану Захарычу подобрели. Никто о нем плохого не помнит. Как и все невзго­ ды, забылись его обиды и несправедливости. Некоторые даже жа­ леют его: — Председателем быть — не простое дело. Попробуй все свяжи- увяжи, доведи до полного достатка. Хорошая пора —лето... А у Алана на душе по-осеннему хмуро. Началось с того, что он поссорился с полеводом Качаа. Тот приехал в бригаду и, как обычно, повел вокруг красными своими глазами, нико­ го не видя, вызывая неприязнь к себе одним только безразличным, холодным взглядом, а потом начал —тоже по обыкновению, тоже ни к кому не обращаясь, будто и не люди были вокруг,— поносить всех подряд: — С такими работничками не заметишь, как в тюрьму угодишь.. Им —что! Работают шаляй-валяй, и никакой заботы. А с кого спросят? На чью голову вода льется? На кого ответственность ложится? —Он ходил взад-вперед, хлеща плеткой по голенищу сапога.—Никогда так трудно не было. Просто боюсь... — А вы не бойтесь. Если трудно, можно и полегче работу взять. В колхозе дел хватит,—промолвил лежавший в тени Алан. Качаа внезапно остановился, посмотрел тем же невидящим взгля­ дом в сторону Алана и, ничего не сказав, направился к Багыру. — Из аймака опять указание пришло. Опять задание на пятидневку увеличили. Понятно это тебе? Он сел рядом с бригадиром. Багыр молча покосился на него. — Шура! —крикнул полевод.—Иди-ка сюда! Когда учетчица подошла к ним, Качаа заговорил вполголоса, так что до Алана доносились только обрывки слов. — Странные какие люди! — неожиданно громко произнесла Шура.— Сколько раз можно лживые сводки подавать? Двести сорок шесть цент­ неров уже записали, которых на самом деле и нет совсем. Еще добавить?