Сибирские огни, 1972, № 06

вполголоса, срывая на ходу ягоды. Алан убегал вперед, стараясь по­ быстрее добраться до вершины горы, а мать кричала: — Алаш! Спускайся скорей. Слышишь? Тебе говорю, спускайся! Быстрей иди, мальчик мой, я тебе ягод дам. Вместе они забирались под большую скалу, где рос крупный-круп- йый крыжовник... — Ала-ан! — закричали из большого аила.— Куда ты девался? Только он вошел, его подхватили под руки, усадили, протянули чашку с аракой. — До дна! До дна! С большой войны живой пришел —должен выпить! Снова закружилась голова. Кружились лица женщин. Кружился большой шестигранный аил... Все пели, смеялись. Алан тоже смеялся, подтягивал, что-то говорил. Почти рядом с ним, возле молодой вдовушки Менгюндей, пристро­ ился Экчебей. Не переставая смеяться, он что-то рассказывает ей и пы­ тается покрепче обнять ее. Никто не обращает на них внимания. К тому же постепенно они перебрались в самый темный уголок аила, и теперь оттуда изредка до­ носится взвизгивание Менгюндей и громкий хохот Экчебея. Дверь аила широко распахивается. С песнями входят Карас и еще две девушки. Ни на кого не глядя, они садятся к огню, подобрав под се­ бя ноги, поют с закрытыми глазами. Если бы кто-нибудь со стороны послушал их песни... Каждая поет о своем, самом сокровенном, в чем и признаться бы не всякая решилась. Хмель лишил их обычной скромности, и поют, поют одинокие женщины о своей тоске, о далеких любимых, о горькой доле, о несбывшихся меч­ тах, недоступном счастье... Алан потерял счет чаркам. Неожиданно он обнаруживает, что сидит между двумя молодыми женщинами —Эмилчи и Дьиламаш. Они держат его под руки, прижимаются к нему, о чем-то наперебой говорят ему. По ту сторону очага — старшая доярка Ижен. Она смотрит на Алана не то с жалостью, не то со снисходительной усмешкой —лицо ее мелькнуло и расплылось. Только взгляд — пристальный, острый —остается в зыбком сознании Алана. Из темного угла с шумом выбирается к выходу Менгюндей. Чуть не бегом устремляется за нею Экчебей. — Что случилось? — слышится дурашливый голос.—Куда это они? В памяти Алана какой-то провал. Вот он обхватывает своих со­ седок. — Спину сломаешь! Что это с тобой? —Дьиламаш не может разо­ гнуть сильную, жесткую руку Алана. — Поиграть, повеселиться надо...— бормочет Алан. — Разве для этого силу надо показывать? Перестань! — притворно сердится Дьиламаш. Алан прикидывается обиженным. Ему хочется, чтобы его упрашива­ ли. Он не очень уверенно поднимается и, не сделав и шага, падает на койку. — Раскапризничался! —фыркает Дьиламаш.—А еще на войне был... Он не слышал, Не помнил, когда все ушли из аила. Голова шла кру­ гом. Казалось, все вокруг куда-то летит, проваливается, й он стреми­ тельно падает, падсет, падает.;. Потом ему представилось, что он стоит Посреди безлюдной пустыни, в кромешной тьме, сквозь которую неясно' сочится свет далеких звезд. «Пора домой! — вдруг спохватился он.— Скорее домой! Мама ждет. Отец, наверно, вернулся...» Надо бежать.