Сибирские огни, 1972, № 06

У Шуры не было ни задумчивой красоты Шине, ни лукавой жизне­ радостности Умсуур, и рядом с ними она во многом проигрывала —круп­ ная, полная, медлительная. Да и лет Шуре побольше. Но редко кто не засматривался на нее. Что-то в этой смуглолицей, кареглазой девушке было неуловимо привлекательное. Умная, смышленая, не случайно ока^- залась она учетчицей в бригаде, и даже пожилые люди относились к ней уважительно. Кое для кого имело, конечно, значение и то, из какой семьи была Шура. Отец ее еще в тридцатых годах был председателем колхоза и толь­ ко недавно перестал работать —здоровье не позволяло. Сайму один из первых поставил себе большой русский дом на две комнаты. Трое его сыновей на фронт ушли. Старший погиб, а двое со дня на день должны были вернуться. Шура —младшая. Ей уже двадцать три года, давно на выданье и не замужем лишь потому, что не всякий осмелится сватать себе невесту такого большого корня. Поглядывали парни на дочку Сайму. Еще как поглядывали. А под­ ступиться не решались. Чага попытался сватов послать, но такое только Чага и мог придумать. На что он рассчитывал? Все в деревне знали, какая судьба Шуре определена. Года полтора назад, осенью это было, задира Чатылдай и самые языкатые женщины-свахи стали уговаривать Шуру выйти замуж за Качаа. — Только с ним счастливой будешь. Где другого такого, как Качаа, найдешь? Он все может, все умеет. А хозяйство у него? Три коровы, восемь овечек, лошадь... Замуж за него выйдешь, он для тебя ничего не пожалеет. Время трудное. Все парни-мужчины на войне. А Качаа не возь­ мут на войну. Подумай. Не отказывайся. Как раз хлеб тогда молотили. Только Шура на току окажется, Ча­ тылдай тут как тут. И начинает уговаривать. И нахваливает Качаа. День за днем, день за днем... Шура совсем было голову потеряла. В самом деле, сколько лет уже война идет. Все меньше и меньше взрослых парней остается. То одной, то другой солдатке недобрая весть с фронта приходит: убит, пропал без вести... Совсем пустой будет скоро деревня. Неужели так и оставаться одной? Сама бы Шура на Качаа и не поглядела никогда. Ничего в нем хорошего нет. Лучше одной быть, чем с таким человеком жить,— решит Шура. А Чатылдай со свахами наговорят-нашепчут, и опять задумается. Может, согласиться? Не все ли равно? Может, другой еще хуже, чем Качаа, окажется? Да будет ли еще другой-то? Выйдет она за него, станет вместе с другими молодыми женщинами вечерами про всякое разговари­ вать, станет самого Качаа ругать: — Мой черт совсем на человека не похож! Грязный ходит, пьяный. Возьмусь я за него! Выйдет замуж — будет дома сидеть, хозяйством своим заниматься, за скотом ухаживать, шить... Дети у нее будут... Смешно! От Ка­ чаа —дети?! Вспоминались Шуре слова деда Арташа: — Семьдесят семь бедствий на земле было. Страшный ветер-ураган был над землею. Все камни-деревья вывернуло, все горы опрокинуло. Пожар до самого неба был. Все огонь спалил-сожрал. Потоп еще был — бо-ольшое бедствие! Всю землю вода покрыла. Куда деваться? Немногие тогда спаслись —кто успел плот сделать. Так и плавали, пока потоп не кончился. На верхушке горы еще сейчас остатки тех плотов лежат —са­ мые большие лиственницы, вместе связанные. Подумать только —на са-