Сибирские огни, 1972, № 06

— Дай-ка посмотрю,—Тодыр покачал головой: —Да-а, Сейчас направим. «Как же я до вечера продержусь? —тоскливо подумал Алан,—Хо­ рошо бы в одиночку косить. Устал —отдохнул...» Небо, словно готовясь к встрече важного гостя, стало быстро сгонять тучи к краю, засверкало, засияло чистой голубизной. Потянул прохлад­ ный ветерок. — Будет опять погода,—ткнул кривой трубкой в небо Тодыр, зажал ее в зубах и, попыхивая дымом, направился по кошенине. «Хорошо бы... опять грести-стоговать... Полегче...» Алан снова пристроился в затылок Тодыру. Тот шел теперь не так сноровисто, косил врастяжку, и можно было вполне поспевать за ним, да сзади поторапливала чья-то бойкая коса. Алан обернулся. Опустив голову, будто задумавшись, шагала Шура, учетчица. Крепкая грудь ее высоко вздымалась. Аккуратная, по руке коса легко ходила взад-вперед и, посвистывая, позвякивая, резала-резала-резала траву. — Шура, у тебя вода есть? Очень пить хочу. — Не пей, Алан,—посоветовал Тодыр.—Терпи. Пить будешь, сила скорей уйдет. Алан досадливо крякнул. Вспоминая в армии родные места, он явственно видел точно такие поляны, и так хотелось хоть ненадолго снова побродить по цветущим долинам. Отчего же сейчас все так безразлично ему? Короткая передышка. Можно потянуться, расслабиться. Кем мог бы он стать, если б учился дальше? Тогда, в школе, он не очень ясно представлял это. Ну, кончишь семь классов, кончишь десяти­ летку, а потом? Если бы не война, он ни за что не бросил бы школу. Отец сколько раз говорил: — Пусть учится. Возвращаясь изредка с зимних стоянок из тайги домой, Токтубай первые свои слова обращал к Алану. Ввалится в избу промерзший, заин­ девелый, сядет возле печки, отдирает сосульки с усов и глядит на Алана. — Ну, как учишься, мой сын? Не балуешься? Смотри, ты мужчина. Тебе много знать надо. Хоть двадцать лет учиться будешь, если потре­ буется. Мать помалкивала. То ли чуяла, что не сбыться этим мечтам, что скоро рассыплется вся семья —и Токтубай уедет, не вернется, и Алан расстанется с детством, со школой. Иногда поддакивала отцу: — У Алаша судьба такая —учиться. По мнению Каракчы, мальчику незачем было голову забивать. Жил бы, как раньше жили. Пока мал —при родителях, при доме, при хозяй­ стве. А вырастет —будет жить, как они сами жизнь прожили. Может, по-своему она была и права. Пятеро детей было у Каракчы с Токтубаем. А в живых остались только Дьалаа и Алан —старшая и самый младший. Никуда бы не отпустила от себя Каракчы сына. Но мужу она никогда не возражала. Раз Токтубай считает, что Алан должен учиться, значит, так и будет. Вот кончит семь классов, уедет в интернат... Не у одного Алана, у всех его сверстников совсем не так, как дума­ лось, сложилась жизнь. Чепчек с ним в одном классе училась, самая •лучшая ученица была, учителя нахвалиться не могли, так она здорово задачки решала... Хоть бы чем-нибудь напоминала она ту шуструю дев­ чонку! Семья, дети. Работает кладовщицей. Характер скандальный, склочный. Будто никогда и ничему не учили ее... Конец прокоса. Алан не заметил, как быстро прошел его. Из-под ног выпорхнула перепелка и юркнула в сторону.