Сибирские огни, 1972, № 06

вода появилась. Еще год-другой, и болото будет. Так и суслики. Это все плохие приметы. Раз там, где люди ходили, деревья вырастают, значит, людей совсем мало остается. Плохо это. И суслики —не к добру... — Наворожишь еще, черт бы тебя побрал! —незлобиво ворчит Ба- гыр.—Кончай. Спать надо. — Это он мать наслушался,—Шура подняла голову. Она при свете костра заканчивала сводку.—Мать у Чаги не такое еще рассказывает. Алан понял, что теперь уже не уснет, подоткнул под себя полы ши­ нели, подгреб под голову охапку травы. — Выходит, сусликов породила война? — спросил он. — А как же! —воодушевился Чага.— Говорят, они перекочевывают с места на место. — Они сами тебе рассказывали? —насмешливо перебил Багыр. — Зачем сами! Люди говорят. — Если Чага сказал «люди говорят»,—значит —правда,—рассмея­ лась Шура.—Его хлебом не корми, дай повторить, что от людей слышал! — Ну перестаньте! Чего вы к нему привязались. Пусть расска­ жет.—Алан устроился поудобнее. Чага отложил трубку. — Говорят, как-то один человек отправился на охоту... Долго ходил, косуль искал. Рано утром стал спускаться по склону вниз. И вдруг,—• Чага заговорил тише, словно сам чего-то боялся,—видит: навстречу ему по склону поднимаются суслики. Мно-ого! Не сосчитать. Увидели его и попрятались под валежником. Потом снова в гору полезли. Страшно стало охотнику. Еле убежал... Говорят, они горы хотели перейти... — Ну силен ты, Чага! - — Болтать — не работать. А болтать Чага мастер. — Это все действительно было,—убежденно произнес Чага.—Я ни­ сколько не придумал. Чего только нет на земле! —Он вздохнул.— Ну вот, посмотрите на этот горящий огонь. Как он горит? Разве это не ин­ тересно? Горячий, красный. Я думаю, всем этим кто-то заправляет... Я вот иногда хожу, и вдруг мне кажется, будто кто-то на меня сверху смотрит. Багыр в шалаше басовито расхохотался: — Что толку на тебя —лодыря сверху глядеть? Ну, посмотрит тот, кто там есть, сверху. Что-то вроде червяка извивается и бормочет. Ока­ зывается —Чага! Засмеялись все —и в шалаше, и у костра. Алан тоже не сдержался, но заступился за рассказчика: — Чего вы над ним смеетесь. Он ведь свои мысли, думы высказы­ вает. Что перестал говорить, Чага? — Э, ложиться надо.—Он придвинулся к Алану, обрадованный за­ ступничеством. В шалаш ему забираться не хотелось. Там станут донимать, насмеш­ ничать. На людей Чага не обижался —не такой у него характер. Но все-таки лучше, когда тебя не поддразнивают. Одному у костра ноче­ вать—скучно и боязно. Хорошо, что Алан тут остался. Чага помолчал, подумал о своем, спросил: — Алан, говорят, черт в горы не поднимается. Говорят, он хозяина тайги боится. Это правда? Насмешник Багыр расслышал, загудел из шалаша: — Правда, правда, Чага. Раньше черти, действительно, боялись. А теперь где хотят, там и ходят. Вот сейчас только, когда сюда шел, ви­ жу: сидит черт перед лиственницей. Я его спрашиваю: «Чего сидишь?» А он: «Где Чага?»