Сибирские огни, 1972, № 06

К Своей теме, о!1 чего отказался. Полезно поставить стихотворение в контекст творче­ ской эволюции самого поэта, вспомнить другие его стихи, затрагивавшие проблему города и деревни, столкновения патриархаль­ ного и индустриального. Вспомним стихот­ ворение, начинающееся с характерной стро­ ки: «Я последний поэт деревни...» Оно про­ питано резко антигородекими мотивами, его метафорический строй полемически заост­ рен против идеи индустриализации. На тропу голубого поля Скоро выйдет железный гость. Злак овсяный, зарею пролитый. Соберет его черная горсть. Противопоставление светлому, освещен­ ному зарей овсяному колосу черной руки машины метафорически выражает авторское понимание проблемы. Вспоминаются и другие есенинские стро­ ки с той же метафорически выраженной идеей: Поле давится телеграфными столбами... Или: Вот сдавили за горло деревню Каменные руки шоссе. Приходит на память и популярный отры­ вок из поэмы «Сорокоуст» (1920), где мотив победы «стального начала» звучит эле­ гически: Милый, милый, смешной дуралей. Ну, куда он, куда он гонится? Неужель он не знает, что живых коней Победила стальная конница? Победа над живым не может не печа­ лить. И ничего, кроме ужаса, не может вы­ звать образ, символизирующий победоносное движение нового, когда в тишь степей вры­ вается, «железной ноздрей храпя, на лапах чугунных поезд». От антигородских стихотворений Нико­ лая Клюева или Петра Орешина эти строки отличаются только большей интенсивностью образов, большей эмоциональностью и пла­ стичностью, идейно же они ничем не отли­ чаются. В этой связи «Неуютная жидкая лун- ность...» выглядит не как отдельно взятое стихотворение, а как эпизод в развитии те­ мы, волнующей страну, поэзию и поэта. Исторический, историко-литературный кон­ текст и контекст идейно-художественной эволюции самого поэта помогают высветить в стихотворении его идейную актуальность для того времени, глубже понять смысл его метафорического строя, его образности. Ста­ новится очевидным, что это стихотворение не только отклик на жгучую тему дня, но и попытка переосмыслить прежнее понима­ ние проблемы, решить ее по-новому, найти новые образы для ее выражения. Становится понятной центральная метонимия произ­ ведения: Через каменное и стальное Вижу мощь я родной стороны. Стихотворение соотносится со стихами Других «крестьянских» поэтов, поэтов «Куз­ ницы» со стихами самого Есенина начала 20-х годов, и это умножает и углубляет его смысл, делает его неизмеримо богаче, чем это было бы при простом чувственном восприятии. Произведение это—скрытая полемика поэта не только со своими сорат­ никами, но и с самим собою. Смысл стихотворения может быть лучше понят и путем сопоставления его с прозой Есенина. После поездки за границу он напи­ сал очерк «Железный Миргород», в котором прямо признался в произошедшем переломе: «Зрение мое переломилось особенно после Америки». В очерке пространно, подробно рассказывается и доказывается то, что с пружинной сжатостью будет выражено в нескольких строфах стихотворения. Океан­ ский лайнер, гигант, чудо тогдашней индуст­ рии и комфорта, вызвал в памяти образ родной деревни: «Мне страшно показался смешным и нелепым тот мир, в котором я жил раньше. Вспомнил про «дым отечест­ ва», про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика в избе спит теленок на со­ ломе или свинья с поросятами, вспомнил после германских или бельгийских шоссе наши непролазные дороги и стал ругать всех, цепляющихся за «Русь», как за грязь и вшивость. С этого момента я разлюбил нищую Россию... С этого дня я еще больше влюбился в коммунистическое строитель­ ство...». «Я разлюбил нищую Россию...» —эти слова почти цитатно войдут в стихотворе­ ние «Неуютная жидкая лунность...». Из очерка перекочуют в стихотворение и другие мотивы. Уже там он восхищается невырази­ мой словами «железной и гранитной мощью» современного города, полемизирует со свои­ ми вчерашними союзниками — «скифами», прославляющими патриархальное убожест­ во: «Обиженным на жестокость русской ре­ волюции культурникам не мешало бы взгля­ нуть на историю страны, которая так высоко взметнула знамя индустриальной культуры». Он увидел много дурного и убо­ гого в Штатах, писал об этом с иронией и сарказмом, а индустрия — его по­ трясла. Индустриальная мощь Америки убедила Есенина в правильности ориентации Комму­ нистической партии на индустриализацию, в реакционности всякого рода патриархаль­ ных идиллий, проповедуемых Клюевыми и Клычковыми: «Когда все это видишь или слышишь, то невольно поражаешься возмож­ ностям человека, и стыдно делается, что у нас в России верят до сих пор в деда с бородой и уповают на его милость». Однако историко-литературный подход к стихотворению еще не есть его анализ. С его помощью нам удалось понять идейный смысл произведения, не прибегая еще к де­ тальному разбору, оставляя структуру сти­ хотворения почти нетронутой. Несомненно, что такое постижение идей­ ного смысла нельзя считать полным, и оно не