Сибирские огни, 1972, № 06

такой, словно и сомнения быть не могло, что он в состоянии сделать любой ремонт, что клиенты эти ему надоели, да вот при­ ходится выручать незадачливых стрелков. Правда, пастьба ста восьмидесяти быч­ ков, видимо, оставляла достаточно времени для такого «хобби». Между прочим, делу этому он научился ■сам. Тут же показал ружье собственного изготовления, напоминающее музейный экс­ понат: с граненым, расширенным к дулу стволом, с подставкой в виде рогатины. По­ казал и охотничий нож своей работы —с толстым длинным лезвием, с рукояткой из рога буна. Такой нож вполне может слу­ жить вместо топора. Пока Адыкаев занимался ружьем, Ге­ расим рассказу следующую историю. После разгрома колчаковщины в Горном Алтае еще несколько лет давали о себе знать белобандиты, загнанные Красной Ар­ мией и партизанами в труднодоступные гор­ но-таежные места, такие, как урочище Ка- ра-Тонгуш. Полная ликвидация банд завер­ шилась лишь незадолго до образования в Горном Алтае автономной области (декрет ВЦИК РСФСР был обнародован 1 нюня 1922 года). Так вот, в то беспокойное время у Ады- каева нашли пистолет. Заподозренного в связях с бандитами владельца тут же пре­ проводили в Улалу (ныне город Горно-Ал­ тайск). Довольно долго тянулось следствие. Адыкаев утверждал, что оружие он изго­ товил сам, но ему не верили. Наконец он попросил принести в камеру инструмент и металл и за несколько дней на глазах ми­ лиции изготовил точную копию пистолета, лежавшего в сейфе у следователя. Удивленный начальник тотчас отпустил мастера домой, строго предупредив, чтобы впредь таких игрушек не делал. Мастерство у Адыкаевых было в роду. Старший брат Петра слыл великолепным плотником. Говорили мне, что Петр держит секреты ремесла при себе. И я сам в этом убедился. Инструмент у него не развешан по сте­ нам и не лежит под рукой, как у других, а спрятан в сундучок. Хотелось мне взгля­ нуть, но Николай убежденно сказал: — Не проси, не покажет. И рассказал, что когда Адыкаев жил в поселке, то, садясь дома за работу, выстав­ лял сынишку в «караул»: как бы кто не подсмотрел эти самые секреты. — Полжизни человек прожил до рево­ люции... Это кое-что да значит,—философ­ ски заметил Герасим. Да, жизнь не баловала Адыкаева. Он, как и Натов, принадлежал к племени теле- сов — «двоеданцев», вынужденных платить налоги как русскому правительству, так и китайцам, которые ежегодно являлись на Чулышман в сопровождении вооруженного отряда. Нещадно обирала соплеменников и собственная знать. Добавьте к этому летние засухи, обильные зимние снегопады, когда стары отмечали свой путь мерзлыми тру­ пами овец и коз. Легенда гласит, что как- то в голодный год один телес не смог вы­ менять меру ячменя на золотой самородок величиной с конскую голову. Тогда он в отчаянии бросил бесполезное это сокровище в глубокое озеро Телецкое, отчего будто бы, оно и названо по-алтайски Алтын-коль, что значит Золотое озеро. Может быть, в таких условиях мастерст­ во ремесленника давало какой-то шанс вы­ жить... Словом, у меня не хватило бы духу уп­ рекать старика в эгоизме, тем более, что в последнее время он выполнял заказы, ре­ шительно отказываясь от платы. От той поездки осталось у меня на па­ мять несколько фотографий. На одной из них запечатлена женщина-алтайка с тремя ребятишками. Это Анна Петровна Адыкаева, дочь ста­ рого оружейника. У нее открытое простое лицо, красивое не пропорциями, а написан­ ной на нем естественной, не рекламирующей себя добротой. Помню, она все предлагала мне солено­ го жирного чаю с толканом. Но я его уже столько выпил на других стоянках, что вы­ нужден был отказываться. Тогда она при­ несла мне литровую кружку кипяченого мо­ лока... С другой фотографии на меня смотрит сам Петр Адыкаев. Он стоит перед аланчи- ком со своим самодельным ружьем на под­ ставке. Эти снимки я показываю Саана. Выяс­ няется, что Анна Петровна сейчас в Балык- тыюле. Ребята учатся в школе: пришлось переехать с Чулышмана. И вот мы у Анны Петровны. Она смот­ рит на фотографию с удивлением. Еще бы: мальчишке, который запечатлен совсем крошкой, теперь одиннадцать лет. А детей уже пятеро. Достаю фотографию отца. Она смотрит, что-то говорит, на глазах —слезы. — У нее не было фотографии отца,— переводит Герасим. Анна Петровна рассказывает, что отец до последних дней делал охотничьи ножи, чинил ружья. Он умер там, где родился, и похоронен под кручей Чулышмана. А на стоянке работает за него муж Анны Пет­ ровны —Михаил. Фотографии, которые я привез, торже­ ственно водружаются под стекло, рядом с другими семейными снимками, висящими на стене. А мы едем намеченным маршрутом — смотреть раскопанные Пазырыкские курга­ ны, которые Герасим обещал показать еще десять лет назад. Эти циклопические груды обожженного солнцем плитняка, эти могучие стволы лист­ венниц, почти две с половиной тысячи лет прослужившие подпорками тройному нака­ ту, поражают воображение. Всплывает пе­ ред глазами изображение скачущего огром­ но буна. На его спине —хищный барс, он, изгибаясь, тянется к горлу жертвы. Один