Сибирские огни, 1972, № 06

— Портянки мои посмотри на проволоке —слышь? Сгорят — спрошу. — Они какие, Бронь, синие? Их и нету на проволоке. — А, ты еще и не повесил? —Бронька недобро хмурится. Алька лепечет: — А ты не говорил, Бронь. — Тебе еще говорить надо? Распустился мне! Вот так, Алька. Оттого, что у тебя есть собственный бинокль,, командиром тебя на Оронском не выбрали, хоть ты и напрашивался. С биноклем же!.. Оттого, что тебе дарят красивые альбомы и рисоваль­ ные карандаши на цепочке, художником ты не стал... Оттого, что ты прилетел на Алдан в гидроплане, летчиком ты, видно, не станешь... И радости, что тебе дарят всякие ценные штуки,—никакой. Вот пода­ рили тебе расшитую золотыми узорами тюбетейку. Ты потерял ее, и Марта Осиповна отлупцевала тебя —так твоя была тюбетейка, раз ее тебе подарили, или как? Если твоя, то ты мог ее хоть выбросить, и никто- не должен тебя за это и пальцем тронуть. Отец купил Женьке велоси­ пед. Сломай его Женька, раскидай по частям,—будь отец дома, он и не заметил бы этого... Такой у Женьки отец... После обеда Бронька собрался на прииск —ему надо пилить дрова. — Я останусь, Бронь? —Алька с мольбой засматривает в зеЛеные Бронькины глаза. Смилостивился Бронька. И скоро «охотники» заскользили на лыжах по насту... — Тихо! —Шурка замер, обронив в снег варежку. Куропатки! Квохчут, убегая в кусты, мелькают в прогалах... Грох! — выстрел у Шурки за спиной, и Алька кричит, устремляясь к добыче: — Я попал, я попал! Раскатываются еще выстрелы, с елей осыпается снег, птицы взле­ тают и уносят к березовому колку. Алька гоняется за подбитой куро­ паткой. Поймал. Выпутав лыжи из кустов, торопится на колею. Его встречает Шурка, в темных очках похожий на японца. — Ты дурак, Алька,—со злостью говорит он.—Чего ружье на меня уставил? Курок взведенный. Говорят тебе, на грех раз в году и грабли стреляют. Где Женька? — Туда побежал.—Алька кивнул и, отвернувшись, спускает тугой курок. — А, заячий след Женька взял,—понял Шурка.—Аты в другой раз не торопись стрелять, не порть охоту. Куропатки перед взлетом в кучу как собьются, тут и стреляй. По одной бить —только пугать. И не ори —«Попал! Попал!» Выучил тебя Бронька, гляжу... Женька карабкается «елочкой» в гору, надеясь невдолге на­ стичь косого. С перевала заяц прытко уходит вниз, кувыркаясь через голову. Женька задохнулся от быстрого подъема и никак не может поймать зай­ ца на мушку... Ага, внизу заяц присел за пеньком в синей тени лист­ венницы—тоже устал... Женька скользит по крутому откосу и проле­ тает мимо зайца... Вздымая снежный вихрь, тормозит резким разворо­ том; сдергивает ружье... А косой уж скрывается за перевалом, с кото­ рого Женька только что слетел... Ну, смеяться или плакать? От брошенного на лыжню шарфа подымается пар. Разгоревшиеся руки сами скидывают варежки—да они и не нужны, охотник без палок. ...Погоня длится целый день —с горы на гору. Кажется, уж кончи­ лись силы. Но вдалеке опять мелькнет зайчишка, и подхлестнутый надеждой охотник, напрягая волю, скользит косому наперерез...