Сибирские огни, 1972, № 06

правда, это было. Айдыш Кеденов научил беречь хлеб —от него колхозу все богатство шло. Алан глядел на поля, подступившие к самой деревне, и ему не вери­ лось, что это те же поля. Серая, комковатая, иссохшая земля сплошь заросла сорняками... Другая была жизнь до войны. Деревня разрасталась на глазах. Под- кочевывали все новые и новые семьи да так и оседали насовсем. Русских много переселилось, особенно когда маслозавод открыли. Это тоже Кеде­ нов предложил. Первыми на завод приехали Андреевы. Петра Ивановича пригласи­ ли мастером. Звали все его только по фамилии —Андреев да Андреев. Приветливый мужик! По-алтайски, как по-русски, говорил. Любил за­ брести к кому-нибудь из алтайцев под вечер. Сядет в аиле, как полагает­ ся,—ноги под себя подожмет, потягивает чай с талканом1 и балагурит. Жена его по-алтайски понимала, а говорить так и не научилась. Трое или четверо детей у них было? Четверо —три сына и дочь. Старших Алан уже и не помнит, как по-русски звали. Их сразу перекрестили. Один, ка­ жется, Дьыман, другой—Паслей. Ну конечно, Паслей —это Василий! Младший мальчишка одних лет с Аланом. Странный он какой-то был, Аркашка. Хотя, чего же странного? Андреевы когда приехали, Аркашка все один да один. Ни одного русского мальчишки в деревне не было. С кем же ему? Он как-то после рассказывал, что не понравились ему алтайцы. Как они разговаривают между собой? Понимают друг друга или просто тарабарят? И парнишки-алтайцы не пришлись по душе — черные все! У обычных людей волосы русые. Ну, рыжие еще бывают. А эти, как один, черноголовые... Первое время Аркашка все надоедал отцу —уедем да уедем. Играть он начал с Экчебеем и Боролом. Алан позже к ним пристал. Аркашка путал их имена, плохо отличал одного от другого и ко всем обращался одинаково: «Эй! Эй, ты!» Разобрался в конце концов с име­ нами. И говорить мало-помалу научился по-алтайски. А вот заходить в аилы и есть алтайскую пищу долго не осмеливался. Как-то Алан зата­ щил его к себе. Дьалаа налила им чаю и поставила миску с эдыгеем. Сочный творог, сваренный в сыворотке, так понравился Аркашке, что почти полную миску один опорожнил. С той поры его часто можно было видеть в аилах. А дома мать ворчала, что Аркашка ничего не ест. Где ей было знать, что мальчишка сыт доотвала чегенем и талканом, пола­ комился копченым сыром-курутом с медом. У кого-то съел добрый кусок баранины, с кем-то на ходу сжевал лепешку-теерпек. В компании все в тысячу раз вкуснее. Аркашка полюбил ходить с мальчишками по полям, ставить капка­ ны, ловить сусликов. Очень он завидовал друзьям, когда на скачках они, прильнув к спи­ нам коней, лихо гикая, мчались наперегонки, а вся деревня криками подбадривала маленьких наездников. «Вот бы мне научиться...» —мечтал Аркашка, но страха перед лошадьми преодолеть не мог. Выросли вместе, работали в колхозе вместе. Вместе и в армию ушли. Экчебей, хоть хромой, да вернулся. Алан целехонек —раны зажили, так что не в счет. А вот Аркашки уже нет на свете. Убит младший лей­ тенант Аркадий Андреев. Братья его —Дьыман и Паслей —тоже убиты. Петр Иванович с женой перебрались куда-то под Майму. Дочка Ира уехала вместе с ними, но вскоре вернулась, снова поступила на масло­ завод. Одна из всех Андреевых осталась в деревне.* У 1 Т а л к а н —жареный и смолотый ячмень. У