Сибирские огни № 05 - 1972

разеваешь?!. На! —Он вскочил со скамьи и распахнул на груди руба­ ху.— Ешь! Рви меня зубами! Манефу Огольцову как ветром сдуло. Но испугалась она не шибко, не как раньше, бывало. Она, прямо с мешком, заявилась в сельсовет и там сказала: — Сосед мой, Кургуз Игнат Прокопыч, кабана заколол. В сельсовете тогда сидел фронтовик Мудреных Ефим, вернувшийся с германской войны на деревяшке. — Ну? — спросил Ефим хриплым от самосада голосом. — А я без мяса сижу. Ефим притолок коричневым пальцем табак в трубке и опять спросил: — Ну? — Да ведь у нас теперь —твое-мое,—пояснила Манефа.—Пиши бумажку, раз ты совецка власть,— пущай он мне мяса отрубит. — Ты, Огольцова,—сказал Ефим невпопад,—когда самогоном торго­ вать бросишь? Смотри, приравняем к злостному классовому элементу — только ногами сбрякаешь! Так тетка Манефа дармового мяса и не получила. Что же касается семейства Гришкиных, то им происшествие на за­ имке сначала вроде бы пошло на пользу. К предпоследней дочери деда Де­ ментия Нюрке посватался неожиданно Ленька Меновщиков. Дед Демен­ тий, правда, засомневался. Жене и девкам он сразу сказал: — Не будет с этого добра. Не будет добра, говорю —что вы, ко­ былы, завзбрыкивали! Дело в том, что Ленька Меновщиков в прошлом году для смеху по­ гулял маленько с некрасивой Нюркой, а потом испортил ее и бросил. Григорий грозился после этого зарезать его, но здоровенный Ленька только похохатывал и бесстрашно ходил по деревне, заломив шапку. Деду же Дементию вышли большие хлопоты. Раза четыре, наверное, Гришкиным мазали ворота дегтем, и дед по утрам, па глазах у всей улицы, отскабливал его японским тесаком. А теперь Ленька сватался. Говорили, будто мать его, узнав, что Гришкины ребята чуть не до беспамятства засекли Игната Кургуза, на коленях стояла перед дураком Ленькой—уговаривала взять Нюрку замуж. Потому дед Дементий и сомневался. Но в доме поднялся страшный вой, Нюрка засобиралась топиться —• дед плюнул и согласился. И тут опять впутался в события черный кобель. Меновщиковы готовились к свадьбе —лепили пельмени. Лепили всем семейством: и мужики, и бабы, и ребятишки —пельменей требова­ лось много. Не лепил только дед Леньки, глава семейства, Матвей Куприянович Меновщиков. Его, из уважения, освободили от мелкой ра­ боты. Дед поэтому носил противни с готовыми уже пельменями в са­ рай— выбрасывал их, как говорится, на мороз, чтобы они маленько схватились. Матвей Куприянович унес семнадцать противней по двести штук на каждом, а с восемнадцатым спросил себе лучину — побоялся в потем­ ках передавить отнесенные раньше пельмени. В дверях сарая дед зажег лучину и поднял ее над головой. Изумленному взгляду его представился ряд очищенных под метелку противней. А в дальнем углу сарая, выва­ лив язык, сидел обожравшийся Герка. Раздувшееся от пельменей пузо его лежало на земле. Матвей Куприянович заплакал. Герка же тяжело разбежался по грохочущим противням, ткнул де­ да Матвея головой выше колен, опрокинул и скрылся.