Сибирские огни № 05 - 1972

Между прочим, в гражданскую войну Григорий крутился какое-то время в партизанах и, может быть, в дальнейшем мы еще расскажем про этот случай специально. Второй сын, Прохор, был тихоня и добряк. Из таких мужиков, на которых все, кому не лень, верхом ездят. На Прохоре и ездили. Сам он этого, впрочем, как бы не чувствовал. Не замечал, верхом ли на него садятся, или в оглобли закладывают. Не замечал, что бабка Пелагея за столом подсовывает ему, главному в доме работнику, худший кусок; что кобылы-сестры в грош его не ставят и считают за простодырого ваньку; что к праздникам —всем в доме обновки, а ему —те же рваные портки. Да много чего не замечал Прохор. Он мог, например, целый день, уткнув глаза в землю, проходить за плугом и спохватывался лишь тогда, когда видел, что заехал уже на полосу соседа и тому отмахал с полдесятины. А мог и по-другому. Бывало остановится посреди полосы, сдвинет на за­ тылок картуз и часа полтора слушает, как заливается жаворонок,—хоть поджигай все кругом. Бабка Пелагея, привыкшая к тому, что Прохор безответно мантулит на семью, как вол, в подобные моменты начинала аж из себя выходить. — Во! — кричала она.— Глядите на него —встал!.. Распустил слю­ ни-то—черт, мерин, дармоед! Прохор и этого не замечал. Редко-редко, когда Прохора уж особенно сильно допекали, он вспы­ хивал враз, как солома, и тогда становился похожим на деда Демен­ тия—мог все сокрушить, пожечь и переломать в короткое время. Или, наоборот, сбычивался, каменел —и никакой силой нельзя было сдвинуть его с места. Так случилось с женитьбой Прохора. Ему собрались сватать краси­ вую и богатую невесту Настю Окишину. — Женись сама,—сказал Прохор матери.—Я к ней не поеду. Бабка Пелагея, вспомнив свое замужество, не растерялась-—выда­ ла сватам шапку Прохора. К тому времени поп Гапкин уже сбежал из деревни с колчаковцами, по-новому жениться в Землянке еще не умели — и Настю вместе с сундуками просто перевезли к Гришкиным. Прохор молодуху не признал. Два дня Настя томилась в горнице и, обиженно ворочая большими коровьими глазами, ела печатные пря^ ники. На третий день разыскала Прохора и боязливо сказала: — Прош, а Прош... Праздник завтри... К тятьке с мамкой съез­ дить бы... — Езжай,—равнодушно ответил Прохор. Дед Дементий, молчком сочувствующий сыну, запряг лошадь и по­ вез Настю к родителям. Прохор открыл и придержал ворота. Когда сани поравнялись с ним, буркнул Насте: •— Назад можешь не вертаться. А через несколько дней он сказал отцу с матерью: — Посылайте сватов. — К комуй-то? —спросила бабка Пелагея. — К тетки Комарихи дочке, Кургузовой работнице. У тетки Комарихи —Евдокии Комар —после того, как муж ее погиб в гражданскую, осталось на руках четверо детей. Евдокия сама пошла по людям работать и старшую дочь Татьяну (ей тогда всего двенадцать лет было) в няньки отдала. Вот про эту Татьяну, которая теперь батра­ чила у кулака Игната Кургузого, и говорил Прохор. Бабка Пелагея каталась по полу, царапала лицо, кричала: — Не хочу работницу! Не хочу голодранку! Но ничто не помогло.