Сибирские огни № 05 - 1972

Ночью гром шатнул небо, и крупные капли застучали по берестяно­ му покрову чума. О! —волною грядет шум... Согнулись березы... Вихрящаяся мгла скрутила тайгу, а молнии рвут ее, гремуче разли­ ваясь, и по соседству верещит в гнезде от страха какая-то птица, пряча под собою птенцов на зыбком дереве. В такие минуты падают скалы, разлетаются белой щепою вмиг высушенные исполинши-лиственницы... Во мраке бушует небесный водопад, а молнии хлещут все яростней, словно грозный пастух гоняет огненной плетью заупрямившееся стадо туч, добиваясь чего-то,—и добился: из черного ада и пламени посыпа­ лись белые картечины... Отхондой проснулся, нашарил сбоку на шнурах трубку; не откры­ вая глаз, набил ее табаком и толкнул локтем жену, чтоб подала прику­ рить. Жена остерегающе положила ему руку на губы: тихо! Старик открыл глаза —и замер, пораженный: костер в чуме погас, но стена озарена широким ясным желтым светом... О! —свет позеле­ нел... Опять желтый... Теперь красный!.. Вспышки молний падают сверху в отверстие дымника, град колотит бересту чума, в изножье падая на шкуры, а гром, кажется, вот-вот расплющит все живое — но загадочный тихий свет ясен и бестрепетен... Жена шепчет охот­ нику: — Душа его светится. Давно смотрю. Сам спит, а душа светится... Гость мирно посапывает, повернувшись спиною к хозяевам. Вот подтверждение его святости! Много лет назад он уходил из этих кра­ ев,—так давно, что, повстречавшись с ним в приисковой столовой, Отхон­ дой не признал его —большого аюна, якутского шамана. Аюн подстерег Отхондоя на тропе, по пути домой, и только тогда они объяснились. Аюн рассказал, что еще по снегу вернулся на Алдан с верблюжьим ка­ раваном, привезшим продукты. Не поглянулось аюну на юге, где он жил все это время. На юге живет чертовка Немирье, которая сводит с ума. Там обитает и черт Чадай-Боллох,—этот напускает на людей слепо­ ту... На родину потянуло аюна, сюда, где между гор лежит молчание тайги, куда сквозь стужу, голодными тропами, еще не может дойти за­ кон безумцев и слепцов... «Кепсе!» — попросил затем аюн, что означало: рассказывай ново­ сти,—и слушал, и выспрашивал Отхондоя всю дорогу. Прознав, что создается оленеводческий колхоз, аюн усмехнулся: «Помнишь, как мышь с воробьем вместе хлеб сеяли?» А душа аюна все светится, и Отхондой молча сосет незажженную трубку и в который раз перебирает в памяти события большой дав­ ности. Вспоминает Отхондой: Хорошо жил большой аюн. Говорят, он учился даже в городе Якутске, но отверг бумажное учение и вернулся в тайгу. Народ щедро одаривал целителя и провидца, и он не знал забот ни о еде-питье, ни о чем другом, чем так хлопотна жизнь людей. В услужение аюну давали красивых девушек. Потом пришло тревожное время, по тайге стали бродить бандиты. И когда однажды на стойбище пришли какие-то вооруженные люди — мужчины-охотники скрылись в лесу и стали следить за пришельцами, а женщины с детьми забились в чумы. Оборванных и истощенных незна­ комцев боялись, и тщетно пытались они вызвать из чума хоть одну женщину для переговоров. Но зла никому не причинили. Только уходя, в лесу поймали оленя и увели —как видно, на еду. А другому излов-