Сибирские огни № 05 - 1972

— Миша!—Маруся побледнела.—Мишенька, я же в положений... — А я? —Михаил обувается.—Я тоже в положении. Тебе мать по­ может. Надвигается что-то грозное, неумолимое. И Маруся хватается за соломинку: — Миша, а вместе если, а? Вместе ехать? Переедем куда, по-ново­ му заживем... — А я куда, думаешь? Там и жилья нету, не то что... А Женьку в школу отдавать,—Муж хлопнул дверью, выходя на улицу. ...Лишь одним облегчила Маруся душу: упросила мать, чтобы отпу­ стила она с Михаилом Ваню. На обледенелом крыльце Михаил обнял Марусю и поцеловал в лоб, чтобы не смотреть в ее заплаканные, измученные глаза. — Как же мне, Мишенька? Рожать? Или... Сбежишь опять на два года, а то и с концом? А? Замучаюсь ведь... Он шепнул: — Дело женское. Захочешь, так рожай, не захочешь —воля твоя... Сгорбившись, Маруся сунула руки в рукава пальто и глядела, как они уходили по тропинке гуськом —впереди Женька, за ним Михаил с грузной котомкой, потом Ваня и Дарья... — Далеко не бегай, сынок! —крикнула Маруся и шатнулась, хва­ таясь за дверь. Она доплелась до постели и рухнула... За прииском Михаил поднял сына на руки, потер его щеку своей небритой щетиной... Жестоко простился с Марусей. Зачем так? Не по- людски... И не по-мужски: собственные муки оставил жене. Почему? Совсем запутался... Он еще не знает, что сделает, но сделать он должен что-то огромное, иначе Мишка Романчук сотрется в безвестье... Он еще вернется, и все будет лучше, чем было. Только —скорее от­ сюда сейчас, скорее! — Пора, сынку.—Михаил поставил Женьку на тропу и обнялся с Дарьей. В ее глазах, как и в глазах у Вани, стояли слезы. — Ничего, Ванюша,—утешила друга цыганка.—Мне бабы за во­ рожбу и расковыряют огород, и грядки слепят, и засадят, ты не тужи. ЧАСТЬ ВТОРАЯ 1 Толчея щетинистых сопок замыкает верховья речки. Берега вздыби­ лись скалами, и шум воды они возвращают речке же, отвергая ее бол­ тливое кумовство. Может быть, раз в сто лет скала, раздраженная бес­ покойными струями, сбросит в них камень —так накопились осыпи, буд­ то серые юбки, и волны теребят их каменную бахрому. Точно вороньи гнезда, высоко на зеленых тальниках мотаются наносы грязной ветоши, давно оставленные паводком. Уж середина лета, но в щелях ключей, впа­ дающих в речку, местами лежат еще глыбы зернистого оледеневшего снега, при виде которых взгляд невольно обращается в поднебесье —там белеют снеговые макушки гольцов; оплоты зимы средь зеленого лета, они напоминают: спеши старатель, не упускай часа! Как ворожея, спу- тала-перетасовала природа эти горы и скалы, и трудно разобраться в них, но есть он —золотой корень. Лежит, задавленный горами, вет­ вясь, мерцает в земных глубинах оранжевыми жилами... А ты, стара­ тель, сметкой, упрямством, порывом ли, терпеньем ли возьми да и рас-