Сибирские огни № 05 - 1972

рают грудь, гладят вздувшиеся веревками вены на ногах. Умирающий шепчет: «Господа мэйго наперегонки... заставили... Где мне с Ваном тя­ гаться... Ван молодой». Вот как: заездили Чжана господа американцы, об заклад они поби­ лись, что ли... Вана товарищи прогнали из города, и коляску его прода­ ли—выручка ушла на похороны Чжана. Перешел Ван на русскую землю и стал Ваней. Строил железную дорогу. Подрядчик кормил плохо, денег платил мало, а как наезжало начальство, запирал рабочих в сарае, чтоб не жаловались. Земляк позвал Ваню в уссурийскую тайгу искать женьшень. Бро­ дили опасными тигриными тропами, и Ваня учился у напарника. ...Нашел! Второй корень за месяц... И только собрался Ваня выко­ пать драгоценность, как товарищ подал ему красную шелковую нитку со словами: — Молодой еще корешок. Повяжи стебель. Тогда никто из наших не тронет, а года через три выкопаешь. В сумерках, вернувшись в фанзу, они поужинали гаоляном и кис­ лым диким виноградом. Земляк сразу же растянулся на канах, а Ваня еще сидел у печки, любовался своим первым корнем-человеком, чтобы не сожалеть о малом возрасте сегодня найденного корешка; чтобы по­ мечтать... Крупный белый корень тщательно очищен до тончайших вор­ синок. В городе Ван положит его в застекленную коробочку, на черный бархат, который так красиво оттенит каждый волосок корня. О, за такое богатство можно спросить хорошие деньги... Дурак же был Ван, что ра­ ботал на хозяев, когда самому можно стать хозяином... И Ван видит, как стоит он в дверях собственной харчевни, с улыбкой встречая посе­ тителей... Убаюканный мечтами, Ван вдруг вздрогнул и откинулся к стене. Лопнула оконная бумага, в фанзу просунулось дуло ружья. Заколоти­ ли в дверь, посыпалась глина с потолка... — Открывай! Хунхузы отобрали корни. Привязали товарищей к дереву и пытали при свете костра: где еще спрятаны корни? Где посажен опиумный мак? Где опиум? Где золото? Опиума не было. Не было золота. Были крепкие руки и ноги. ...Идет гуськом караван навьюченных людей: на деревянных ро­ гульках у каждого за спиной —большая бутыль спирта. Идет Ваня на Север тайной тропой. Одноглазый Ин До едет за караваном на коне, а иногда, опередив караван, встречает его, возлежа на ковре, уставлен­ ном яствами и питьем. Ин До —главарь хунхузов, хозяин несчетного множества спиртоносов, содержатель тайных опиекурилен... И с ним — золотозубый злобный старшинка... Опять Ин До. Опять старшинка... От них нет спасенья и в глухой тайге, их люди повсюду... Ваня с усилием приподнимает голову, налитую тяжким дурманом, и опять сосет трубку, и скоро ему становится снова отрадней. Много ли надо Вану? На обрывке бересты —ком круто сваренного риса. Хрустящий рис Ван запивает душистым зеленым чаем. Семья чин­ но расселась кружком на гаодяновых циновках. Тягчайший грех перед родителями —не иметь потомства,—так учит бессмертный Конфуцзы. Большая семья у Вана... Но к чему берестяные лафтаки? Прочь их! Рис белеет горками в пиалах голубого фарфора. Их много, этих чашечек, одна меньше другой, сообразно возрасту ребенка, и каждый ест палоч­ ками слоновой кости, а младшенького Ван кормит сам... Все в доме ис­ полнено покоя и достатка... Все чудесно. Только —не слишком ли на