Сибирские огни № 05 - 1972

— Ига, лянга, санга, сыга, уга, люга... По-китайски Женька уже считает до двенадцати, а по-русски его еще не учили, и он знает только «раз-два-три-четыре», перед новым го­ дом ему исполнилось столько лет. А Ваня, принося лакомства, выкла­ дывает их из фунтика столько, сколько сможешь насчитать. Но Ваня добрый, и если Женька спутает счет, то можно начать сначала, и опять будут появляться новые цветные леденцы и орешки... Маруся приходит из ликбеза поздно, Михаил с ночной смены и того позже, и часто Ваня ночует на кухонной лавке. А Женька уж зе­ вает... — Тебе, сьёцзы, судьёе яо? Тебе сыпи хочу? —Ваня относит его на койку, задергивает занавеску от света и рассказывает сказку, в которой русские слова мешаются с китайскими, но Женька понимает, привык, и если что мешает понимать сказку, так это сон, с которым Женька борет­ ся, мигая, изо всех сил: сказка не хуже кино... — Ево давно жила шибко злой китайский царь. Ево говори: стари­ ка работай не могу, воевай не могу,—живи не надо. Царь писала такой бумага: старика надо руби голова. Чужой люди не руби, сынка сам руби голова свой папка. У, злой царь!.. Женька, успокоившись, засыпает. Ваня вернулся за кухонный стол, поправил на окне занавеску, хоть стекла заросли толстой корой заиндевелого льда и с улицы все равно ничего в доме не видать; сжав седые виски желтыми пальцами, он не­ подвижно посидел за столом. Не хотел бы Ваня сегодня ночевать в фан­ зе. Когда вечером он заглянул в китайский ресторанчик, чтобы взять для Женьки сластей, товарищ шепнул ему: с верблюжьим караваном явился человек, привезший опиум. Товарищ купил немного опиума, уделил кру­ пицу и Ване. Вот она, бурая горошина,—Ваня выкатил ее на стол из кисета и достал из валенка длинную трубку. Боится Ваня этих людей —торговцев опиумом. От их длинных рук Ваня сбежал с Зейских приисков и вот прибился к русской артели —так безопасней. Неоплатный должник Ваня... На Зее он платил долг еже­ годно; он устал от этого... Это началось давно, до революции, все на тех же Зейских при­ исках. Ваня еще работал спиртоносом на одноглазого Ин До, но глав­ ный груз был не спирт, а опиумный экстракт чанду, который агенты Ин До сбывали приисковым китайцам на золото. Раз за Ваней гналась кон­ ная стража, и он швырнул две трехфунтовых плитки опиума во двор незнакомого дома, поближе к коровнику, потому что опиум был сфор­ мован под вид коровяка. Ночью Ваня лазил по двору, обнюхивая коро- вяки,—чанду пропал бесследно... Потом, когда пришли на прииск, Ваня стоял в дверях барака, и вся­ кий входящий и выходящий должен был бить его в лицо,—старшинка китайской артели, играя в кости, зорко следил, чтобы люди выполняли его волю. На другую ночь Ваня хотел повеситься. Из петли его вытащи­ ли и еще избили. Опиум стоит дороже золота. Старшинка побоялся, что Ваня сбежит от долга на тот свет, и решил: «Ладно уж, будешь отдавать долг пома­ леньку. Земляки же мы. Шаньдунцы всегда были дружными. Только я должен откупиться за тебя перед Ин До, а то он верить мне не будет. А ты теперь мой, что заставлю, то и делать будешь». Отгремела гражданская война, и где-то сгинул хозяин Ин До, стар­ шинка убрался в Маньчжурию. Ваня воспрянул духом. Но однажды прошлое забежало Ване вперед и взглянуло ему в лицо глазами незна­ комца, который сказал, что пришел оттуда, от старшинки, чтобы спро