Сибирские огни № 05 - 1972

Анатолий НИКУЛЬКОВ П о э т ы б о л ь ш о г о г о р о д 1 Вплотную примыкает к военному поко­ лению поэзия Леонида Андреевича Чикина, однако одновременно она является связую­ щим звеном с молодой поэзией конца 50-х годов. Л. Чикин встретил войну 14-летним школьником и полной мерой познал тыловое голодное детство, но в конце войны, в 17 лет, он успел быть призванным в армию и побы­ вать на фронте. Ему известны и военное дет­ ство, как более младшему поколению, и фронтовая служба, как Решетникову и Пе­ ревалову. В его поэзии своеобразно слагаются в не­ кое единство и те, и другие мотивы. В од­ ном стихотворении Л. Чикин рассказывает, как в школе уроки труда были заменены во­ енным делом и в класс входил «учитель в полевых погонах», с автоматом и вел ре­ бят на стрельбище. «Я не умею делать табу­ ретки,— говорит поэт.—Но я, мальчишка, в том не виноват». В другом стихотворении он вспоминает, что в том году, «когда бои ушли за Волгу, учился я. Я в школе был комсоргом». Девчонки в классе говорили: «Тебе-то легче— вам дрова подвозят». «Бо­ родатый дядя» заявлял: «Вот у тебя-то справная одежа». Соседка, угощая, пригова­ ривала: «Молоко, да вот еще картошка, а мяса нет. Ох, горе наше горе. Тебе-то легче жить». А на самом деле, мальчишка сам за­ готавливал дрова, а пальтишко, хоть и справное было, но демисезонное, не для мо­ розов, и мяса семья давно не видела. Но он не отвечал на упреки, ибо «кто бы мне по­ верил», «что той зимою впроголодь сидела семья начальника политотдела». Но оттого, что этот год мне труден, Что я не лучше, чем другие люди, В то время жил, а может быть, и хуже. Недоедал и мерз январской стужей. Шел в острова за хворостом с рассвета,— Мне было легче. Подтверждаю это. 1 Окончание. Начало в № 4. Чем ближе с народом в трудных испыта­ ниях, тем легче душевно, тем чище со­ весть,— таков этический критерий поэзии Чикина, развернутый во многих стихах. Высокой нравственной нормой солдата Чикин близок Решетникову. В стихотворе­ нии «Место в строю» он говорит: «Мне снил­ ся сон... Мой батальон вперед ушел, а я один отстал». Взлетит ракета. Без дорог пойдут солдаты в бой, и там, где я упасть бы мог, там упадет другой. И будет в том моя вина, что в дальней стороне заплачет женщина одна о нем — не обо мне. Я не хочу, я не могу, чтоб гибли за меня. В поэме «Улица Петрова» Л. Чикин в сво­ ем восприятии войны тоже един со старши­ ми сотоварищами. Он утверждает необходи­ мость подвига в тяжелые для народа вре­ мена, подвига даже ценой страдания осиро­ тевших матерей... Сколько памятников ге­ роям на нашей земле! — восклицает поэт. Мысль развивается стремительно, во взвол­ нованных поворотах, отгранивающих ее: И если б весь металл собрали, что бил и метил в их сердца, все эти груды меди, стали, железа, бронзы и свинца, то их хватило б, да, хватило, чтобы подряд, за рядом ряд поставить над землею милой всех, кто в сырой земле лежат. Этот мощный публицистический образ раскрывает цену подвига: на каждого совет­ ского воина врагам пришлось затратить столько металла, что хватит на памятник каждому! Но мысль идет дальше, и созна- ние необходимости подвига и жертв прони­ зывается болью, в которой —невысказанное проклятие войнам, требующим столько героических смертей: