Сибирские огни № 05 - 1972

поэзии» в одном из центральных изда­ тельств. Он говорит об издании сборника стихотворений Ойунского и героического эпоса олонхо. А у меня в ушах все звучат его стихи: По мудреному следу лисы Я, в мечтах, все иду и сейчас. Средь нетронутой зимней красы Мчат олени меня в мой алас. Семен Данилов сказал о сборнике сти­ хотворений Ивана Гоголева, не забыл о прозе Сафрона Данилова и о Новикове-Ура- стыреве вспомнил. А потом перевел взгляд на Рытхэу, на Шесталова и закончил свою речь призывом к руководителям московских издательств: — В нашей Якутии родились и расправ­ ляют крылья поэты вторично рожденных на­ родов. И мне бы очень хотелось к 50-летию родной Якутии видеть книгу произведений моих собратьев по перу: эвена Лебедева, юкагира Улуро Адо, эвена Платона Ламут­ ского и эвенка Алексея Платонова. Иней сизые стелет цветы, Цремлют сосны в уборе седом... Издалека дороже мне ты. Край студеный, родимый мой дом. Через месяц я встретил на Невском Но- викова-Урастырова. Он привез в Ленинград свою поэму, чтобы напечатать ее в «Звезде». Как же, ведь приближается такая знамена­ тельная дата —50-летие советской социа­ листической Якутии. Я разговариваю с народным поэтом Яку­ тии, а на уме у меня снова якутка Маша. Отчего навсегда я запомнил ее голос, ее лицо и даже особую манеру в пляске? На­ верное, потому, что она первая научила ме­ ня произносить якутские слова, она первая поведала мне о силе народного бунтаря якутов Василия Манчаары. Передо мной портрет А. Я. Овчинниковой, председателя Президиума Верховного Сове­ та Якутской АССР. Ее лицо снова напомни­ ло мне добрую якутку Машу, починявшую наши обутки. Но какая же дистанция между старой Якутией и нынешней, президентом которой стала одна из просвещенных дочерей народа! Даже то, что было в Якутии лет десять назад, становится сегодня историей. «Мы, якутяне,—писала А. Я. Овчинникова в жур­ нале «Молодая гвардия» в 1971 году,—са­ ми не перестаем удивляться богатству на­ ших недр. У нас в Якутии есть алмазы, золото, уголь, железная руда, олово, сурьма, значительные запасы ртути, вольфрама, цинка, серебра... Богатства якутских недр составляют основу нашей экономики. И все же разведана и добывается незначительная часть ископаемых. Вот почему в новом пя­ тилетии, наряду с развитием различных от­ раслей промышленности, сельского хозяй­ ства, науки, культуры, быта, нам предстоит резко усилить геолого-разведочные работы, освоить новые месторождения полезных ископаемых». Я читал статью А. Я. Овчинниковой, и мне представлялись многие и многие женщины Якутии. Вот идет по улице имени Григория Ивановича Петровского доктор филологии Евдокия Иннокентьевна Коркина. Она воз­ главляет Институт языка, литературы и истории Якутского филиала Академии наук СССР. И в этом же институте трудится одна из самых талантливых моих учениц по Ленинграду якутская тунгуска Анна Ни­ колаевна Мыреева. На моей книжной полке лежат труды Мыреевой по языку и фольк­ лору якутских звенков. Город Ленина' Ты первым в стране при­ нял и приласкал 19 коренных северян. В твоих типографиях были опубликованы первые буквари для чукчей, эвенков, эски­ мосов и ненцев. В твоих институтах учи­ лись тысячи студентов многоязыкой Сиби­ ри и Севера. Ты воспитал первого доктора наук из тунгусов Василия Николаевича Увачана, депутата Верховного Совета СССР и члена Центральной ревизионной комис­ сии КПСС. Ты вручил диплом учителя ныне члену Президиума Верховного Совета СССР, председателю Исполкома Чукотки Лине Гри­ горьевне Тынель. Город Ленина! В твоем Чудесном чуме была впервые в истории создана письмен­ ность для народностей Крайнего Севера. Ты воспитал и поднял многих ученых и пи­ сателей, учителей, врачей, агрономов и ин­ женеров из саха-якутов. Здесь впервые запели свои песни нанаец Аким Самар, нивх Владимир Санги, юкагир Улуро Адо и ман­ си Юван Шесталов. И каждый северянин, обучавшийся в Ленинграде, несет в своей душе великую любовь к городу Великого Октября. В моем сознании живет образ Якутии, шагнувшей за полвека из родового строя в социализм. И мне очень понятны строки стихотворе­ ния Рытхэу: Будучи счастливым с малолетства, Бабкиных не мог понять я слез: *— Что бы я дала тебе в наследство,. Если б Ленин счастья не принес!