Сибирские огни № 05 - 1972

К 50 -л е тию Я к у т с к о й А С С Р Михаил ВОСКОБОЙНИКОВ Свет Чудесного чума Вокруг нашего маленького деревянного домика поет пурга. Я гляжу в окошко и вижу, как, держась друг за друга, проби­ раются после уроков домой ученики стар­ ших классов. Нас, малышей, сегодня не пу­ стили в школу. — Слышите, как сосны гудят? —говорит нам мать,—И лед на реке трещит. Давно такой метели не было... Что-то долго Ма­ ши нет. Обутки все у вас пропали, почини­ ла бы, у нее это ловко получается. И мать принимается рассказывать о Якутии, откуда родом Маша, какие там лютые холода зимой и какие крепкие люди. Но вот со скрипом открывается дверь, и в избу входит Маша. На ее ногах теплые, расшитые бисером унты. На голове —боль­ шая лисья шапка. — Слава богу, добралась! — радуется мать— Я уж все о тебе передумала. Ведь в нашем Баргузине тоже замерзнуть мож­ но... И вот якутка Маша сидит за столом и пьет зеленый чай, забеленный молоком. По­ том устраивается, поджав ноги, на краше­ ном полу и принесенными с собою жильны­ ми нитками починяет унтики мне и моим братьям. И поет якутские песни. Мы слу­ шаем их, но не понимаем слов. Я тогда до­ вольно Смело говорил по-бурятски и, не­ много стесняясь, вступал в разговор с тун­ гусами. Якутского совсем не знал. — Хочешь учиться по-нашему? —спро­ сила меня в тот вечер Маша. — Хочу. — Давай считать сначала: бир, еки, ус... Из рассказов Маши я знал, что она ра­ но лишилась родителей, что ей пришлось батрачить у богатых якутов на Алдане, в Бодайбо, а потом добрые люди приютили ее и привезли в наш Баргузин. Запомнилась мне на редкость теплая осень 1924 года. Почти каждый день мы уходили далеко в дубраву за брусникой. Иногда с нами ходила и Маша. Собирая ягоды, мы болтали без умолку о наших ре­ бячьих делах, подтрунивали друг над дру­ гом. Маша была серьезной и молчаливой. Но вот, когда закипал на тагане чайник, она начинала тихо напевать песенку, слова ко­ торой мы не могли понять. После долгих уговоров Маша рассказала нам содержание этой песни. В ней говорилось о якуте Ва­ силии Манчаары, бежавшем из иркутской тюрьмы. Узник-тунгус сбил с его рук кан­ далы. Манчаары бежал по Лене на родину и потом стал предводителем большого от­ ряда якутов, восставших против царя, его слуг и всех богатеев. Маша была неграмотна. Она не знала, что в Якутии отбывал ссылку известный большевик-ленинец Емельян Ярославский. Здесь он вел подпольную работу, здесь он вместе с Феликсом Коном в 1917 году оформил Якутскую партийную организацию. Здесь он создал марксистский кружок якут­ ской молодежи. Так закладывался фунда­ мент будущей победы в борьбе за Совет­ скую власть в Якутии. Позже, будучи уже взрослым, я встре­ чался в Москве с Емельяном Ярославским (он был двоюродным братом моей матери), с его сестрой, которая в пору моего детст­ ва жила в Баргузине, знала нашу семью и якутку Машу. Теперь я участвовал в раз­ говорах о прежней Якутии, как человек бывалый, повидавший Сибирь, знакомый с жизнью и обычаями многих коренных ее народностей. Получив свидетельство об окончании Баргузинской средней школы, я поехал в далекую витимскую тайгу работать учите­ лем в кочевых школах эвенков. Помню теплый июньский вечер. Из бе­ лых палаток и чумов выходят люди. В сто­ роне щиплют свежую траву оленята, а взрослые олени жуют прошлогодний ягель. Где-то далеко слышится крик гурана—сам­ ца косули. Уже несколько лет я кочую с тунгуса