Сибирские огни № 05 - 1972

в сизом мраке зимней ночи, блеснуло скользкой зеркальной гладью озеро Амудиго. Лосю надо бы остановиться, у него уже не было сил бежать, сперло дыхание, ноги онемели. А волки уже перерезали путь в бор, набегали сбоку, теснили к озеру... Увидев перед собой ледяное поле, лось застопорил бег. Он бросился назад, и все смешалось в яростной схватке, покатилось по снегу огромным шаром. Упал лось, да видно не пришел еще ему конец, вскочил, стряхнул с себя вцепившихся волков, но в бор не смог прорваться, задержали его хищники на берегу. Теперь лося всюду окружала смертельная опасность. В его распоряжении был крошечный клочок земли и ничего больше. Впереди разъяренная стая, а позади скольз­ кий лед, только ступи на него —сразу поскользнешься, упадешь —и конец, без борьбы, без сопротивления. Волки не медлили, даже маленькая передышка могла испортить дело. Короткий сигнал Меченого. Обезумевшая от голода стая бросилась на лося. Но тот не отступил. Грозно заработали его ноги, взметнулись над врагом страшные рога. Волки наседали с трех сторон разом теснили бородача на лед. Тот продолжал сопротивляться. Один волк уже корчился в предсмертных судорогах, с раздробленным черепом, другой втоптан в снег. Но великан потерял рог, поранил переднюю ногу. От запаха свежей крови волки стервенели, не щадя себя, лезли напролом. Это была последняя схватка. Лось бился отчаянно и, незаметно отступая, вдруг почув­ ствовал под копытами задних ног скользкую поверхность льда. Бросился он вперед, но наскочил на Меченого. Острыми клыками впился хищник в горло, рванул когтями грудь, повис живой тяжестью. Лось вздыбился, но задние ноги поскользнулись, по­ ползли, и он рухнул на лед. Стая навалилась всем скопом. Великан, даже лежа, все еще не сдавался. С трудом он достал передними ногами шероховатый берег, приподнялся... В последний раз он слышал, как привычно шумел сосновый бор, слышал голос старого ворона, видел заозерные хребты, куда хотел попасть. Лось собрал остатки сил, приподнял отяжелевшую голову и могучим ревом по­ тряс окрестности Амудиго... IV Из Бэюн-Куту уходила ночь. По бору пробежал предрассветный ветерок, чуть- чуть коснувшись вершин сосен. Туман поднялся и лениво пополз по долине. За холмом одиноко стукнул дятел и смолк, словно чего-то испугавшись. Меченый встал с нагретой лежки, хотел потянуться, но вздрогнул от холода и. злобным взглядом окинул волков. Те подняли головы, насторожились. В тайге было пустынно, ни звука, ни шороха и ни единого следа, всюду покой, будто никому и не нужен этот новый холодный день. Только мороз, крутой, колючий, шарит по чаще в поисках жертвы, да изредка взвывают голодные волки. Много дней стая обитает на пригорке. Наступила длительная, очень длительная голодовка. Бэюн-Куту завалило снегом, многие места стали недоступными даже для лосей или оленей. О волках нечего было и говорить. Они покинули насиженные места в сосновом бору и перекочевали к Мугою. Но и тут не так просто добыть кусок мяса. Только в последнюю луну стае удалось зарезать оленя, случайно появившегося возле Мугоя. С тех пор —голод. Меченый пристально оглядел береговой лес, окутанный морозной испариной, по­ косился на зарю и, подняв морду к небу, протяжно завыл. Пробудилась тайга, побежало по сонному бору печальное эхо и затерялось где то далеко-далеко в ночном про­ странстве В этом вое, в этих заунывных звуках —вся волчья душа — злая, угрожающая, исполненная беспредельной тоски, голодная.. Вожак задержал свой взгляд на вершинах Колларского хребта, и в его взгляде